БОРИС ПАСТЕРНАК

Зазимки

Открыли дверь, и в кухню паром
Вкатился воздух со двора,
И всё мгновенно стало старым,
Как в детстве в те же вечера.

Сухая, тихая погода.
На улице, шагах в пяти,
Стоит, стыдясь, зима у входа
И не решается войти.

Зима, и всё опять впервые.
В седые дали ноября
Уходят ветлы, как слепые
Без палки и поводыря.

Во льду река и мерзлый тальник,
А поперек, на голый лед,
Как зеркало на подзеркальник,
Поставлен черный небосвод.

Пред ним стоит на перекрестке,
Который полузанесло,
Береза со звездой в прическе
И смотрится в его стекло.

Она подозревает втайне,
Что чудесами в решете
Полна зима на даче крайней,
Как у нее на высоте.

Татьяна Ф
Спасибо!

Играла скрипка, для глухих играла,
Кому-то в голову пришла идея.
Устроить праздник, вроде карнавала,
И слабослышащих позвать людей.

Скрипач всё знал, о да, он мог фальшивить.
Мог даже не касаться струн смычком,
Но он сыграл в глухом, беззвучном мире,
Как не играл до этого никто.

Им пела скрипка о любви и чуде,
Грустила нежно о большом и сложном,
Поплакала о том, чего не будет,
Утешила, что в жизни всё возможно.

Скрипач закончил. В зале все поднялись.
Он оглушительней овации не знал,
Глухие люди скрипкой наслаждались
С его лица читая то, что он играл.

Изнашивая год за годом тело,
всё меньше я люблю своё лицо –
оно не то, чтоб очень надоело…
Но я его сравнить хочу с крыльцом,
которое предметно представляет
избу, где есть хозяин … или – нет.
Крыльцо для дома - знаковый регламент –
оно иль приговор, иль комплимент.

Приятно, крепко топнув сапогами,
перед сенями сбить приставший снег
на новеньком крылечке «с петухами».
Крыльцо такое – словно оберег!
А ежели шатается скрипуче
под тихим шагом старое крыльцо,
то словно бы с тоскою неминучей
пришёл испить дешёвое винцо.

Я пагубной к вину не ведал страсти,
крылечко подновить – не разговор...
Сложней с лицом – житейские напасти
навечно свой оставили узор
и … женщины не пишут писем страстных
(своё отбегал старый Холстомер…).
Фломастерами – чёрным с ярко-красным –
на зеркале пишу - «Пенсионер».

Но то – зимой.
Зато весенним утром
стараешься забыть, где что болит,
и небо отливает перламутром,
и ветерок с листвою говорит
о счастье жизни, о весенних соках,
о радости простого бытия…
А в зеркале – седой, но всё же Сокол
с прищуром хитрым: –
Хватит, мол, нытья!
Прошла зима – тоски преодоленье,
и – твёрже шаг! и есть о чём сказать…
Приветствуя природы обновленье,
иди … крылечко новое тесать.

Аркадий Стебаков

Евгений Евтушенко
Уходят наши матери от нас,
Уходят потихонечку, на цыпочках,
А мы спокойно спим, едой насытившись,
Не замечая этот страшный час.
Уходят наши матери от нас не сразу, нет,
Нам это только кажется, что сразу.
Они уходят медленно и странно,
Шагами маленькими по ступеням лет
Все удаляются они, все удаляются.
К ним тянемся очнувшись ото сна,
Но руки вдруг о воздух ударяются -
В нем выросла стеклянная стена!
Мы опоздали. Пробил страшный час.
Глядим мы со слезами постоянными,
Как тихими суровыми колоннами
Уходят наши матери от нас...

Я с вами на ВЫ, извините...
Желаю быстрее понять
Пределы случайных событий,
Мою неуёмную гладь.
Беспечность - цена за разлуку,
Которой, на исповедь, ночь,
Кусала за белую руку
Просила любовь: "Обесточь!"...
Простая, поверьте, чудная
Судьба у меня чудака.
Стою на причале Дуная,
На ужин - лечу с Токмака.
Догнать никогда не пытайтесь,
С упрёками стрелок минут...
Зачем суета? Признавайтесь!
Неужто нигде вас не ждут?
Туманами взгляд обманули:
В рассветном луче был не я,
А только прозрачные "гули"
И взмах - надломивший крыла.
Нечёсанность страсти любовной
Во мне отзывается боль!
Разлука - рефлекс безусловный,
И я - разделённый на ноль.

Константин Деркул

Иосиф Бродский

Прощай,
позабудь
и не обессудь.
А письма сожги,
как мост.
Да будет мужественным
твой путь,
да будет он прям
и прост.

Да будет во мгле
для тебя гореть
звездная мишура,
да будет надежда
ладони греть
у твоего костра.

Да будут метели,
снега, дожди
и бешеный рев огня,
да будет удач у тебя впереди
больше, чем у меня.

Да будет могуч и прекрасен
бой
гремящий в твоей груди.

Я счастлив за тех,
которым с тобой,
может быть,
по пути.
1957