Кот Сенька умирал мучительно. Остатки жизни ещё теплились в нём, но видно было, что и они ускользают из похудевшего кошачьего тельца подобно невидимым, но физически ощутимым струйкам.
Лена то металась по квартире, то присаживалась на пол около Сеньки и осторожно гладила пальцем его заострившуюся мордочку. Ещё вчера она, уложив его в большую спортивную сумку, помчалась к другу Лёшке, работавшему ветеринаром.
- Лен, ну, пойми ты уже. Нет лекарства от старости. – Уговаривал её Лёшка, бережно приобняв за плечи. – Сенька не болен. Он просто уходит. И ты здесь уже ничего не сделаешь. И я не сделаю.
- Ага, а Маринке я что скажу, когда она вернётся?
Дочка Маринка уехала на зимние каникулы к бабушке. Да и к лучшему. Лена сама едва сдерживала слёзы. А, когда никого не было рядом, то и ревела от горя и безысходности. Хорошо, что хоть выходные на работе.
- Ленка с ума сошла. Так по коту убивается, что страшно. – Вещала бабкам на улице соседка Вера Дементьевна. – Мне-то за стенкой всё слышно.
Что б она понимала! Кота подарил Лене отец. Однажды она, будучи ещё третьеклашкой, еле плелась из школы, понурив голову. День не задался. Сначала учительница отругала её за сочинение. Сказала, что хоть ошибок и нет, но писать надо не то, что в голову взбредёт, а то, что положено. А когда Лена попробовала возразить, что если это «сочинение», то значит можно сочинять, разозлилась, и поставила девочке «двойку». Потом Вовка Петренко, который ей тайно нравился, пригласил на день рождения не её, а Аллочку Зимину. На Лену он даже не взглянул.
Уже подходя к подъезду, Лена заметила высокую худощавую фигуру отца. Он стоял рядом с крыльцом и весело смотрел на дочь.
- Папа, привет! Ты разве дома сегодня? – Обрадовалась Лена.
- Да, дочур. Мне отгул дали. А ты что такая грустная?
На глаза навернулись предательские слезинки, и девочка срывающимся голоском поведала отцу о своих обидах.
- Ну-у, это горе – не горе. Помочь ему легко. – Отец одной рукой прижал Лену к своему боку. Второй он что-то придерживал за отворотом куртки. – Пойдём-ка домой.
Они вошли в квартиру, разулись. Отец по-прежнему что-то прятал за пазухой.
- Закрой глаза. – Предложил он дочери. – И не открывай, пока не скажу.
Когда Лена наконец открыла глаза, то на секундочку зажмурила их снова, и распахнула опять. На корточках перед ней сидел папа и держал в ладонях крохотного бело-рыжего котёнка.
- Вот, дочур, подарок тебе. Ты же просила.
Девочка не верила своему счастью. Это было настоящее чудо! Она так долго умоляла родителей разрешить завести дома хоть самое малюсенькое животное. Но мама никак не соглашалась. А тут, настоящий живой котёнок.
- Папа, а мама как же? – Робко спросила Лена.
- С мамой я договорюсь.
Лена бросилась отцу на шею.
Котёнка назвали Сенькой. Мама на удивление быстро к нему привыкла и никогда не выражала недовольства. Но настоящим другом Сенька стал именно для Лены. Только к ней он ластился по-особенному, тихо хрипловато мурлыча, согревал, когда болела, шершавым язычком вылизывал пальцы, когда свалилась с высокой температурой.
Кот ходил за девочкой хвостиком. А самое прекрасное время наступало тогда, когда Лена с папой садились на диван посмотреть какой-нибудь фильм, а Сенька забирался между ними и мурчал от удовольствия, потому что они смеялись и гладили его в четыре руки.
А потом папы не стало. Поехал от завода в командировку экспедитором. На обледеневшей трассе водитель не справился с управлением, машина перевернулась. Оба погибли. Мама почернела от горя. Лена потеряла голос. Даже выпускные экзамены ей разрешили сдавать письменно. Дома отчётливо пахло лекарствами и горем. Не сдавался только Сенька. Он метался между хозяйками, мяукал, просил есть, лез на колени и под руку, заставляя себя гладить. Ночами устраивался на Лениной подушке и чутко прислушивался к её сдавленному плачу во сне. Тыкался мордочкой, будил, забирался под бок и сворачивался клубочком. Лена гладила шелковистую шерстку и потихонечку засыпала.
Когда вышла замуж и переехала с мужем в бабушкину квартиру, Сеньку взяла с собой. Мама не возражала. Родилась Маринка, и верный кот опять был на посту. Чутко караулил малышку, и стоило той запищать, со всех лап нёсся к Лене, тревожно мяуча. Потом Лена развелась, и они с Маринкой остались вдвоём. Нет, втроём. Сенька продолжал нести свою тихую кошачью службу: был другом, нянькой, утешителем. В следующем месяце ему должно было исполниться 19 лет. Теперь не исполнится. Сенька по кошачьим меркам считался долгожителем, но Лене от этого легче не становилось.
Она так и просидела всю ночь, поглаживая потускневшую шелковую шубку, пока Сенька не затих насовсем. А утром отвезла его к Лёшке в клинику, чтобы Сеньку похоронили.
Домой возвращаться было невозможно, и Лена пошла бродить по заснеженным улицам, решая непосильную задачу: как это всё сказать Маринке. Знала, что нет таких слов. Сама себе не могла бы придумать утешение. Сколько так бродила, не помнит. В одном из дворов заметила у мусорного бака растерянного мужчинку в дворниковской жилетке. Он что-то разглядывал в черном пакете, всплёскивал руками и восклицал:
- Вай, шайтан, что делал! Вай, шайтан!
Лена подошла поближе:
- Что там?
- Гляди, шайтан какой! Что делал! Живой мусорка бросил! Шайтан!
Дворник подвинул к ней черный пакет. Лена взглянула и обомлела. В пакете лежал полуживой котёнок. Крохотный бело-рыжий котёнок.
- Сенька… - Высохшими враз губами прошептала она. – Я возьму?
- Забирай! Ай шайтан, сердца нет, живой мусорка бросать! – Сокрушаясь, дворник отправился в другой конец двора. А Лена, бережно положив обмякшее тельце за пазуху, бросилась назад в ветеринарку.
… Лёшка круглыми глазами смотрел на неё.
- Господи, за что мне это?! Лен, ты где его взяла?
- На мусорке. Лёш, сделай что-нибудь, прошу тебя! Ты же видишь, как он на Сеньку похож! Даже пятна в тех же местах!
- Лена, я не Бог. То тебе старого кота воскреси, то нового. Этот, судя по всему, тоже не жилец. Э-эх, ладно, давай сюда. Жди. – Лёшка хлопнул дверью, оставив её в вестибюле. Время тянулось медленно, но Лена этого не замечала. Перед глазами мелькали картинки из прошлого.
«Ничего, дочур, ничего. Это горе – не горе». – Словно услышала она голос отца и очнулась. Задремала, наверное. Сердитый Лёшка вышел в вестибюль.
- Надоела ты мне, подруга, со своими мявчиками. – Устало сказал он. – Завтра приходи, заберёшь. Сегодня я ещё его понаблюдаю. Слабый очень. Будет бегать твой «живой труп». Вот, пока купи всё по списку. - Лёшка протянул ей листок бумаги.
…Когда через неделю Маринку привезла бабушка, встречать её вместе с Леной выбежал крохотный бело-рыжий комочек.
- Мама, а где Сенька? – Маринка растерянно хлопала глазёнками.
- Вот он, дочур. Это теперь Сенька.
Котёнок подошёл к девочке, ткнулся мордочкой в сапожок и тихо хрипловато замурлыкал.
автор: Йошкин Дом(инет Мой Мир)

БОЦМАН
Лучик сентябрьского солнца заглянул в недра подвала и подкрался к спящему на ветхой тряпице котенку. Ближе, ближе, и вот он уже щекочет ему носик, окрасив серебром усики малыша.
Котенок чихнул, поднял голову и посмотрел на солнце, посетившее убогий сырой подвал, и вновь чихнул. Окончательно проснувшись, поднялся, сделал кошачью гимнастику, потом обошел все углы подвальной комнаты.
- Нет. Никто не вернулся, - вздохнул котенок.
Угол, где любило спать кошачье семейство – мама-кошка и три котенка, еще хранил их запахи. Родные для него запахи. Несколько дней назад люди с пластмассовыми клетками вошли в их убежище, ласково поговорили с кошкой и котятами, накормили их, поместили в эти клетки и куда-то унесли.
Мудрая мама-кошка не возражала. Она знала, что там, куда их увезут эти добрые женщины, им будет лучше. Сытнее, теплее, и зиму они точно переживут. Котенок в это время забавлялся на улице и все видел, но подойти к людям побоялся. Теперь он один...
Унывать некогда. Надо кого-то поймать и съесть. А потом – играть! Лучше бы, конечно, поиграть с братишкой и сестренкой, было бы веселей. Но их нет. Котенок выбрался из подвала, вспугнул таящихся в траве кузнечиков и бабочек.
Это была его единственная пища последние несколько дней. Слегка утолив голод, он бегом кинулся к ручью, протекавшему в ложбинке, недалеко от его жилища. Попив водички, нашел в траве желтый листочек, опавший с березы, и поддевая его лапкой, погнал к воде.
Так весело бежать по берегу, наблюдая за желтым листиком, плывущим по ручью, и перепрыгивать с одного берега на другой! Но вот движенье листка замедлилось. Впереди – большой пруд. Это местные мальчишки перегородили русло ручья и получилось озеро.
Котенок остановился, провожая взглядом листочек, уплывающий дальше и дальше. Его уже не достать, не поддеть лапкой, подгоняя. Теперь им играет ветерок, уводя все дальше и дальше от берега.
Бегом назад. Там, под березой, много листочков. С каждым днем больше и больше. Можно гонять их по ручью весь день, и они не кончатся. А потом – наловить кузнечиков и бабочек, покушать и уснуть под березой, на теплом солнышке. Отдохнув – снова носиться вдоль ручья, провожая золотые кораблики листьев...
- Ох-хо-хо… - жалостливо вздыхало Бабье Лето, взирая на беспечные игры хвостатого малыша. – Денек, другой, и придут холодные осенние дожди. Не найдешь ты больше кузнечиков и бабочек, не согреешься под ласковым солнышком. А подвал твой, и без того сырой, вытянет из тебя остатки тепла и здоровья, которых в тщедушном тельце и так немного. Ох, не до игр тебе будет…
*****
После школы пацаны собрались у запруды, которую сами соорудили. Глубина – почти по пояс, ширина – метров пять. Вода, переполняя ее, стекала водопадом.
Сегодня, наконец, решили сделать давно задуманное – плот! Небольшой. На одного человека, чтоб потом по очереди переправиться с одного берега на другой, представляя себя бесстрашным мореплавателем.
- Лопни моя селезенка! – кричал самый бойкий из пацанов, явно кому-то подражая. – Куда ты лепишь гнилую доску! Она набухнет и весь плот потянет на дно! Ищите сухое дерево, желательно пробковое!
Но пробковых деревьев в окрестностях не наблюдалось, равно как и прочных сухих досок. Затея оказалась под угрозой срыва.
- Бутылки! – закричал самый сообразительный. – Вокруг полно пластиковых бутылок! Свяжем их прочней – вот вам и плот!
Пацаны рассыпались по окрестностям в поисках пластиковых бутылок. Насобирали, но на большой плот их явно не хватало.
- Делаем из того, что нашли! – решил предводитель, и пацаны принялись связывать бутылки проволокой, которую подобрали тут же на берегу.
Готовый плот торжественно спустили на воду.
- Да-а-а, – протянул мальчик в очках, скептически осматривая конечный результат местной судоверфи. – Не «Кон-Тики». Даже не «Ра», хотя Тур Хейердал его вязал не из бутылок, а из тростника. Я на таком плоту плыть отказываюсь!
- Да и ладно! – решил предводитель. – Надо выбрать самого легкого, его наш плот точно выдержит. Кто из нас легче всех?
- Сашка! – единодушно решили пацаны и уставились на самого низкорослого, худенького мальчика, по кличке Ангина.
Тот покрутил головой на тонкой шее, обмотанной шарфом, несмотря на теплый день:
- Нет, пацаны, – едва слышно просипел он. - Я не поплыву. Едва выздоровел, а если чуть намокну – снова болеть. Да и отцу обещал поберечься.
Друзья понимающе покивали головами. Все знали, что при любой, самой мелкой простуде, Сашка цепляет эту самую ангину и сидит дома безвылазно неделю, а то и две.
Живет он с отцом. Тот на работе с утра до вечера, и Сашка лечится сам – принимает лекарства строго по времени, полощет горло противными жидкостями.
- Есть матрос! – подбежал еще один из команды. В руках он держал котенка, испуганно таращившего глаза. – Подошел к березе, а он там спит. Даже не услышал меня! – возбужденно рассказывал он. - Его-то плот точно выдержит!
- Давай его сюда! – предводитель перехватил отчаянно вырывающегося котенка, опустил на плот и оттолкнул его от берега.
Котенок в ужасе таращил глаза на воду, окружавшую его со всех сторон. Пытаясь спастись, он подошел к краю, лапки его скользнули по поверхности пластика, и он очутился в воде!
Отчаянно барахтаясь, он пытался уцепиться за плот, но коготочки предательски скользили по поверхности бутылок, не оставляя ему шанса.
- Лопни моя селезенка! Человек за бортом! – взвыл предводитель.
Ребята всполошились. Никто не ожидал такого исхода развлечения. Тем более – зла котенку никто не желал. Мальчик в очках бросился к утопающему, но, набрав в ботинки воды, выскочил на берег:
- Холодная, зараза! – сообщил он.
Пацаны с ужасом смотрели на борьбу котенка с ледяной водой. Еще пара ребят, скинув обувь, решили предпринять попытку спасения, но их опередил Сашка.
Не снимая обуви и одежды, он вошел в воду. Ему, самому низкорослому, она была по грудь. Добравшись до котенка, он ухватил и посадил его себе на плечо.
Друзья протянули ему руки и помогли выбраться на берег. Обезумевший от стресса и холода мокрый котенок спрыгнул с плеча Сашки и стреканул вдоль ручья к единственно известному ему убежищу – подвалу.
*****
К вечеру небо затянуло тучами, заморосил мелкий, холодный дождь. Капли стекали по оконному стеклу, оставляя дорожки.
Сашка наотрез отказался ложиться в постель, пытаясь доказать отцу, что совсем не болен. В доказательство предъявил градусник, предварительно подогнав на нем температуру до нормальной – 36,6.
Отец, конечно, видел манипуляции сына с градусником, но ничего не сказал. «Посмотрим, что будет дальше, – решил он, - похоже, и в самом деле обошлось».
После неожиданного купания Сашка добрался до дома бегом, благо дом – в двух шагах. Согрелся под горячим душем и крепко растерся полотенцем. На всякий случай прополоскал горло и чувствовал себя в самом деле неплохо.
- Значит, спас котенка? – расспрашивал отец. – Ты же знал, что вода холодная, мог бы найти другой метод спасения. Зацепить плот палкой, например.
- Ты же сам меня учил – начал дело, обязательно закончи, – аргументированно возразил сын. – Раз я вошел в воду, то должен был добраться до котенка!
- Это ты верно говоришь, - согласился отец. – Только еще я тебе говорил – прежде, чем начать дело, подумай о последствиях. О чем вы думали, сажая котенка на плот? – Сашка молчал. - Теперь ты в теплой квартире, в сухой одежде, пьешь теплое молочко, а где котенок? Кто его высушит, согреет? На улице дождь и похолодало. И это называется – ты его спас?!
Сашка поднял голову, на его щеках видны были дорожки слез, как от дождинок на стекле окна.
- Папа, я уже думал об этом. Можно я пойду, найду его? Ведь он может заболеть и умереть. Ему ведь некому помочь!
Он всхлипнул, не отводя глаз от отца. Отец, улыбнувшись, потрепал вихры сына:
- Я сам схожу, поищу его. А ты пока согрей молочко, котенку оно будет кстати. – он надел непромокаемую куртку, достал из ящика фонарь. - Куда, ты говоришь, он убежал?
*****
Отец на цыпочках прошел в комнату сына. Теплый свет ночника освещал кровать со спящим мальчиком. Отец поправил одеяло, вечно сползающее на пол, и осторожно дотронулся до лба. Все нормально. Температуры нет. В самом деле – обошлось.
Он облегченно выдохнул и улыбнулся, глядя на котенка, который развалился поперек кровати, отодвинув Сашку на край. С этим тоже все в порядке – отмыли тепленькой водичкой, накормили, напоили теплым молочком.
Котенок оказался ласковый и игривый, уже через час гонялся за бантиком на веревочке, будто и не попал сегодня в переделку.
Отец погладил обоих спящих:
- Растите, малыши. Теперь вы - лучшие друзья, – он улыбнулся. - Боцман – надо же так назвать котенка! Ну, что ж, Боцман и есть – спасенный с тонущего корабля.
Боцман услышал слова большого хозяина, потянулся, зевнул. Перекатившись на другой бок, прижался к маленькому хозяину и засопел. Сладко. По-детски.
Автор ТАГИР НУРМУХАМЕТОВ

Супруга уехала на три дня к крестной, а я остался на хозяйстве с двумя детьми, двумя котами и одним холодильником. Хозяйство хоть и небольшое, но весьма шумное и разнообразное в своих поступках. То детишки что-нибудь отмочат нестандартное, отчего из моего лексикона пропадают все приличные глаголы, то котэ начинает из совершенно необнаруживаемого места лопотать и бурчать загробными голосами молитвы, вызывая у меня приступы неукротимой паранойи.
…Только я закрыл за супругой дверь, как Лисень (кошка моя), ненавязчиво так постучала мохнатым лбом в ногу.
- Пойдем, да? – загадочно молвило животное глядя на меня загадочным взглядом.
- Куда, четырехногое? Я бы на диван пошел, а ты ковыляй по своим, кошачьим делам.
- Не, ты не понял – мявкнула Лисень, - Пойдем, что покажу.
Не могу отказать, когда меня просят женщины и кошки. Пришлось идти.
Лисень шла впереди и периодически оглядывалась, не потерялся ли по дороге глупый человек. Человек был на месте.
- Здесь! – квакнула Лиса и пошаркала лапой в углу кладовки.
- Что - «здесь»? – не врубился я в ее намек.
Котэ аж застонала от моей непроходимой тупости – «Здесь», это значит тут! Котиться сейчас буду.
Обанэ, ехарная кукуруза! Ведь буквально недавно супруга, трогая Лисино брюхо предположила беременность, а я все убеждал, что кошка просто кушает хорошо. Но на всякий случай пошерстил инет на предмет внешних признаков. Одним из них значилось – «Перед родами кошка скребет лапой в месте, где будет рожать». Вот Лисень и поскребла в углу. Углускр хренов!
- ДООООЧЬ! – затрубным голосом заорал я дитю, - Неси тряпки! Лисень, услышав мой рев присела и с испугом посмотрела на меня.
«Успокаивайте кошку ласковыми словами» - вспомнил я следующий пункт инструкции юного акушера.
- Лисень, ты эта…, – Забубнил я, как мне кажется, ласково, - Ты, главное, не ссы керосином! В смысле не бзди нафталином, все будет нормуль. – нетвердо пообещал я кошке.
- Ты сам не ссы! – тактично отозвалась котэ и сделала на полу маленькую лужицу. Понюхав и поудивлявшись внезапному казусу, Лиса забралась на постеленную тряпку и, глядя на меня грустно сказала – Мяв!
И тут я понял, что срочно необходимо перевоплощаться в акушера. Я был спокоен, по крайней мере, старался показать это Лисе.
«Не показывайте кошке, что вы волнуетесь, иначе волнение передастся ей» вспомнил я еще один пункт. Пришлось сделать морду кирпичом и доверительно сообщить Лисе, что кошкины роды, это мое хобби и вообще, бояться нечего, тем более, что у горного инженера, коим я являюсь, и акушера, есть много общего.
- Мяв! – опять обратила на себя внимание Лисень. Я, поскольку уже почти акушер, с умным видом, двумя пальцами приподнял Лисин хвост и пристально посмотрел туда. Там ничего особенного или внештатного не наблюдалось. Все было как обычно – волосатая жопа и две ноги.
- Ну чо там увидел, человече? – Издевательски буркнула котэ.
- Да пока все пучком. Задница как задница. Шерстяная
- Мяв! – квакнула кошка. И издевательски спросила – А сейчас?
Я опять глянул в котовий секрет и с ужасом увидел мелкую, темную, шевелящуюся кучку. Лисень, заметив мой ошарашенный взгляд, буркнула традиционное успокаивающее «Не ссы» и принялась вылизывать первенца.
- Мяв! – опять мяукнула животная и рядом с первым зашевелился второй котенок.
Глядя на кошкины роды, я почувствовал, что внутри у меня начал образоваться какой то неудобоваримый пи*дец, в результате чего акушер махнул крыльями и резко покинул мой организм уступив место гражданскому трусу. Лиса заметив мое бледное, как новорожденный блин лицо, оторвалась от котенка и сообщила, чтобы я особо там не расслаблялся, ибо в ее кошкином организме имеется на подходе еще одно маленькое животное.
Чтобы не расслабиться прямо тут, в кладовке, пришлось сесть на маленькую, детскую табуреточку расписанную под хохлому.
- Слышь, ты это… Котенка видишь? – муркнула Лиска – Там я пуповину не догрызла. Улавливаешь?
Я как представил себя, догрызающего пупок котенка, так сразу почувствовал, что в кладовку-родильню кто-то зашел. Даже не оборачиваясь я понял, это друг Кондрат и сейчас он полезет ко мне обниматься.
- ДООООЧЬ! – прогудел я последним криком парохода, - Неси ножницы. Только простерилизуй их.
Через полминуты я держал в одной руке острые ножницы, а в другой котенка вверх животом, из которого десятисантиметровой веревочкой свешивалась пуповина. Котенок пыхтел что-то недовольное, показывал мне лапками пошлые ругательства и, кажется, немного матерился на меня. Из угла мудро и ободрительно смотрела Лиса, вспоминая родильный кодекс котэ - «Не показывайте человеку, что вы волнуетесь, иначе волнение передастся ему».
Отодвинув задние лапки я аккуратно примерился и щелкнул инструментом. «Поздравляю с рождением акушера» – Хихикнула из угла Лисень. Я, титаническими усилиями запихивая в себя активно рвущийся наружу пи*дец, осторожно положил будущего огромного, Сибирского котэ к Лиске.
- Все? – Лисень посмотрела на меня, - Ну, тогда - Мяв! - И тут же около нее зашевелился третий комок. Я тихо опустил свой организм на пол, сравнявшись расцветкой лица с табуреточкой.
… Все прошло хорошо. За исключением папы Севы. Когда Лиска мне намекнула, что собирается окотиться, я Севку запер в комнату. Как он ломился оттуда, как ломился! Трещала дверь, басом матерился Кот, кидая свое тело в закрытый дверной проем. Потом раздались ТАКИЕ удары и я понял, что Сева взял подмышку детскую кровать и долбит ей как тараном.
Позвонил знающему человеку. Человек посмеявшись, разрешил выпустить Севу, что я и сделал.
- БЛИААА!!! – ворвался Кот в кладовку. Хвост вверх, уши торчком, весь такой боевой и доминантный. – Чо тут происходит без меня!!! Потом подошел к Лисе, заметил попискивающих котят, понюхал их и тут…
У свирепого, сильного, мужественного и геройского Кота мгновенно опал на пол хвост, задорно торчащие уши поникли как ромашки под навозом и мохнатая, котовья туша резко опустилась вниз, будто сломались все четыре домкрата разом. Вот таким макаром, на своих подрубленных домкратах, покачивающийся Сева и вышел из родильного отделения. И еще два дня после этого котэ восстанавливал разногласие между своей психикой и возникшими реалиями.
Потом хвост опят задрался вверх, домкраты выпрямились и теперь он гордо заходит к Лисиной лёжке, трется щеками о котят и иногда помогает ей их вылизывать. Теперь по утрам я захожу к котам, смотрю на них ласково и с нежностью говорю – «Доброе утро, семья котов, блин!»
Автор: Сергей Кобах©️

Высоко сижу, далеко гляжу...

Заготовка стройматериалв

Отредактировано Светлана Л (22-04-2024 00:38:51)