Таша
Не знала таких подробностей ! Спасибо !

Люблю всего – какой он есть

Николетта в сердцах сжала шариковую ручку — да так сильно, что послышался треск. Сколько можно выслушивать поучения! Все считают своим долгом прочесть ей очередную нотацию. И если бы в них был толк...

...«Не заглядывайся на мальчишек! — кричала бабушка. — Кончишь школу, тогда и будешь глазеть!»

«Не бегай на свиданки! — чуть позже вопила мать. — Получишь образование и профессию, тогда и назначай всякие встречи!»

Николетта слушалась старших. Кончила школу, психологический колледж — и что?.. Ей уже скоро 30. Заглядываться на парней и бегать на свидания поздновато. Жизнь идет мимо, а она по-прежнему одна!..
Работа для секретарши

Да и работу найти было трудно. Кругом сокращения, молодые психологи в Модене, родном городке Николетты Мантовани, нигде не требовались. Пришлось умерить аппетиты и пойти на курсы секретарш.

И вот Николетта наконец-то работает на приличном тихом месте — она секретарь дирекции ипподрома, который уже много лет принадлежит великому тенору Италии — Лучано Паваротти. Конечно, гастрольный график кружит маэстро по миру, но каждый год в июне певец проводит в родной Модене благотворительные концерты в парке на свежем воздухе — «Паваротти и друзья». И в этом, 1994, году начальство «перебросило» Николетту на помощь в организации очередного концерта.
Право на рок

Две недели девушка проводила на службе чуть ли не 24 часа в сутки. Чтобы хоть чем-то себя подбодрить, Николетта принесла из дома магнитофон и врубила на полную мощь свой любимый рок. Но только музыка набрала мощь, как дверь распахнулась, и недовольный голос, перекрывший рок, взревел: «Неужели можно слушать такую какофонию?!» На пороге стоял сам маэстро Паваротти и менторским тоном приказывал: «Немедленно выключите этот гвалт!»

Вот тогда-то Николетта в сердцах и сломала шариковую ручку — как ей надоели нотации! «Не учите меня жить! — выпалила она. — Да я с ног валюсь, улаживая дела с вашим концертом. А этот, как вы говорите, гвалт, хоть как-то бодрит!» Огромный Лучано застыл на пороге. В мире есть человек, способный ему возразить?.. Больше тридцати лет Паваротти — кумир Италии и всего мира. Ну, а в родной Модене любое его желание — закон. Здесь он — Большой Па, Гран-Лучано, Бриллиантовый Тенориссимо. И вдруг какая-то пигалица осмеливается ему перечить?..

Паваротти сдвинул свои легендарные черные брови и окинул бунтарку внимательным взглядом. Конечно, он любитель женщин. Супруга Адуя, с которой он прожил больше трех десятков лет и вырастил троих, теперь уже взрослых дочерей, давно смирилась с его похождениями. Что взять с тенора — практически, профессионального любовника? Но на эту скромную секретаршу и смотреть не стоит: типичная серая мышь в очках, с пучком на голове, в старомодной юбке до полу. Явная старая дева, но... что-то в ней цепляло, заставляло посмотреть попристальнее. Может, уставший взгляд из-под очков, а может дерзкий, хоть и дрожащий, голос? Никто никогда не кричит на него, великого тенора...«Прошу вас, синьорина, приходите на мой концерт, — вдруг мягко произнес маэстро. — Вы услышите настоящую музыку!»

И кто бы подумал — девчонка пришла. Паваротти разглядел ее во втором ряду. Она слушала внимательно, заинтересованно. А когда он запел одну из своих трагических арий, заплакала...
Шарф для маэстро

Паваротти распорядился перевести синьору Мантовани секретарем в его основной офис. Теперь Николетта ездила с ним на гастроли. Правда, особых надежд она не питала: вокруг Тенориссимо всегда цветник прекрасных и юных синьорин. Да у него только секретарш то ли восемь, то ли больше... Но — сердцу не прикажешь! Пусть маэстро уже не молод, толст и неуклюж, Николетте он казался и молодым и красивым. «Лучано — великий добряк, — написала она матери. — Он пришел из другого мира, который соткан из солнечных лучей...»

Долгое время Паваротти никак не выделял девушку среди других служащих. Но однажды администратор одного из отелей накричал на Николетту. Видно, нашел самую безответную. И вдруг резкий голос Большого Па прервал его: «Не смейте так разговаривать с девушкой!» Администратор сник; Николетта мышкой проскочила в дверь своего номера. А наутро в благодарность купила маэстро подарок. Протянула, залившись краской. Лучано развернул золотую бумагу, а там... там лежал толстый шерстяной шарф — вещь для подношения миллионеру явно нелепая. Только у Тенориссимо руки почему-то задрожали. Когда в последний раз жена или дочери спрашивали его, как он себя чувствует?.. Обычно они хотят знать, какой гонорар он получил за свое выступление... А эта мышка, видно, заметила, что последнее время он постоянно поднимает воротник, защищая горло.
Как стать незаменимой

Николетта понимала, что ей не взять ни красотой, ни светскостью. И тогда она решила стать полезной и незаменимой. Стать деятельной и хорошо информированной. Нужно сыскать что-то на гастролях — Николетта разыщет: хоть особую итальянскую «пасту», хоть модную одежду невероятного размера. Лучано только удивлялся: как он обходился без этой девушки раньше? К тому же оказалось, что Николетта предана и мужественна. В гостинице на острове Бали прямо под стул Паваротти заползла змея. Тенор с грацией бегемота вскочил на диван и уже собирался прыгать на стол, поскольку горничная завопила, что укус этой змеи смертелен. Одна Николетта не растерялась. Схватила громадный подсвечник и метнула в змею: убила наповал, можно сказать, спасла Лучано жизнь.

Не мудрено, что они, наконец-то, стали близки, хоть и скрывали свою любовь.

Однако Николетта, сделавшаяся крепче и увереннее под покровительством маэстро, трепетно сохраняла и собственное «я», собственный взгляд на вещи. Однажды в нью-йоркском театре Метрополитен-опера произошла трагедия. В сцене из «Тоски» тучный Большой Па сидел на стуле, который уже мерно скрипел, грозясь развалится. А тут к нему кинулась партнерша, хотела обнять, да не удержавшись, рухнула прямо на Лучано. Как известно, габариты оперных певиц под стать певцам. Так что под весом в 300 кг стул рухнул, артисты оказались на полу. Вот только встать самостоятельно ни Паваротти, ни его партнерша не смогли. Зал дрогнул от хохота...

На следующий спектакль Лучано отказался идти — просто не мог себя заставить. Так Николетта привела его под руку — просто притащила. И откуда силы взяла? Одно только твердила: «Если не выйдешь в этот раз, не решишься и потом! И вообще можешь заработать страх перед зрительным залом!» Паваротти поверил — и остался на сцене.

Но Николетта после этого случая приняла и дополнительные меры: заперла Лучано в спальне отеля и три раза в день просовывала под дверь самую некалорийную еду. «Она посадила меня на дверную диету!» — жаловался Паваротти друзьям-тенорам — Пласидо Доминго и Хосе Каррерасу. Но добавлял, явно гордясь. «Зато за 20 дней я похудел на 20 килограммов, и мой врач уверил, что это еще не предел!». Именно Николетте Паваротти был обязан переменой имиджа.

Правда, морить голодом своего Лучано Николетта не собиралась. Напротив, узнав о его любимых блюдах, она научилась их готовить, хотя для этого ей пришлось брать уроки у своей матери и у матери Лучано. Николетта даже приспособилась разбираться в футболе: ведь певец был страстным болельщиком.

Однажды Николетта написала матери: «Я решила, что если люблю Лучано, то ВСЕГО — какой он есть».

Большой Па был растроган.

«Впервые в жизни женщина стала для меня такой же важной как музыка».
Один к двум

Николетта родила дочку Алису — по-итальянски, Аличе, и строгие католические папарацци накинулись на пару, живущую в грехе. Развод Паваротти вызвал еще больший скандал. Впрочем, бывшая супруга не сильно негодовала: отступные маэстро вылились в 70 миллионов. Николетта же выступила перед журналистами: «Я ни у кого ничего не отбирала. Не сама ли синьора Паваротти призналась, что уже давно видит мужа по одной неделе в году? И я решила, что не обязана оправдываться, я буду просто жить и наслаждаться каждым мгновением нашего счастья».

13 декабря 2003 года Николетта Мантовани вышла из кареты на главной площади Модены в шикарном подвенечном платье. Когда-то она, как Золушка, ходила в скромном поношенном сером костюмчике, теперь же могла позволить себе дорогущее розовое чудо от Армани. Ее встречал сам мэр Модены, который и зарегистрировал их брак с Лучано Паваротти. Жениху было 68 лет, невеста вдвое моложе — 34 года.

Но оба чувствовали себя счастливыми. А это ли не главное?

Елена Коровина

Цемах Йоселевич Шабад (1864-1935)
Вам ни о чем не говорит это имя?
А -Доктор Айболит?
Да, тот самый, к которому " приходи к нему лечиться и корова и волчица"!
Доктор Айболит -персонаж не вымышленный, и жил в городе Вильно (Вильнюс)!
Цемах Шабад -врач ,после учебы был отправлен в Астрахань для борьбы с эпидемией холеры, потом вернулся в родной город и тут занимался медицинской практикой, благотворительностью, был даже сенатором в междувоенной Речипосполитой,а также организовывал приюты для сирот и оздоровительные лагеря для детей. Благодаря емув городе действовала акция "Капля молока", когда малоимущим евреям, имеющим грудных детей, бесплатно выдавались еда и одежда.
Корней Чуковский был знаком с Шабадом и дважды останавливался у него в Вильне. Вот что он пишет о нем: "Это был это самый добрый человек, какого я только знал в жизни. Он лечил детей бедняков бесплатно. Придёт, бывало, к нему худенькая девочка, он говорит ей:Ты хочешь, чтобы я тебе выписал рецепт? Нет, тебе поможет молоко, приходи ко мне каждое утро, и ты получишь два стакана молока". И по утрам у него выстраивалась целая очередь! Дети не только сами приходили к нему, но и приносили своих зверюшек"
Дети души не чаяли в добром докторе , они запросто приходили к нему со своими секретами и вопросами, и он разговаривал с ними, как со взрослыми, не отказывал в медицинской помощи ни им , ни их питомцам,- лечил кошек, собак, голубей, хотя никогда не был ветеринаром.
Старый мудрый еврей с тростью, в шляпе и пальто, смотрит с такой заботой и любовью на  девочку, держащую в руках котенка, как может смотреть только любящий дедушка.
А теперь еше одна неожиданность: этот памятник в Вильнюсе   замечательному человеку  Цемаху Шабаду, доброму доктору Айболиту , -установлен благодаря стараниям  его знаменитых потомков -Майи Плисецкой и Михаила Ботвинника!

_NOVA_
спасибо , Наташа .
Я стараюсь выкладывать то , что самой интересно было прочесть .

Татьяна Ф
я тоже впервые прочитала - и удивилась .

130 ЛЕТ!

27 июля 1889 года родилась балерина и актриса немого кино – Вера Каралли. О её романах слагали легенды и даже поговаривали, будто она замешана в убийстве Григория Распутина.
Артистическая карьера, казалось, была уготована Вере Каралли с самого рождения. Отец её был актёром и театральным режиссёром, мать – успешной драматической актрисой. Родители имели греческие корни и наделили девочку необычной внешностью, приковывающей к себе внимание. С ранних пор она ловила на себе восхищенные взгляды и получала лестные комплименты. Любимым увлечение детства были репетиции в отцовском театре, на которых Вера просиживала от начала до конца, любуясь преображением только что виденных ею в коридорах актёров, и воображая себя на их месте.
Посему желание Веры стать артисткой и покорить сцену не стало откровением: здесь повлияли и друзья родителей, приезжавшие к ним в гости в дом в Ярославле, и очевидные актёрские данные, которые выказывала девочка в своих бесконечных шутках, домашних постановках и играх. Наконец, отец дал добро, сказав: «С Божьей помощью становись актрисой! Завтра или послезавтра я поставлю за тебя в церкви свечу». После этого Вера отбыла в московское театральное училище, где её неистовое желание учиться и явные успехи через год обернулись против неё: у Веры начались проблемы со спиной. Ей пришлось вернуться в родительский дом, где врачи выразили сомнение в том, что она сможет продолжать обучение. Девочка была потрясена, однако и здесь её упрямый характер дал о себе знать. Она стоически терпела болезненные процедуры и долгие томительные часы, когда её туго перебинтовывали, и она почти сутки сидела в неподвижности.
После длительного восстановительного периода Вера неожиданно объявила, что передумала становиться драматической актрисой, а хочет быть балериной. Долгие частые уроки у Ивана Хлюстина - педагога и балетмейстера, позволили ей быстро овладеть азами, и уже на следующий год она вновь поступила в то же училище, но только на класс хореографии.
Родители Веры имели греческие корни.
Успех приходил быстро: прославленный балетмейстер Александр Горский, который заприметил девушку ещё на экзаменах, стал давать ей частные уроки. В 1906 году она закончила обучение и неожиданно для всех с лёгкостью стала примой в балетах «Лебединое озеро», «Жизель», «Раймонда», «Баядерка» и «Дон Кихот». Строгие критики возмущались тем, что её техника небезукоризненна, а почитатели говорили, что с её грацией, изяществом движений и выразительностью, не нужно гоняться за чистотой исполнения, ведь танец – это полёт, которому не требуются правила.
В это время между Каралли и Анной Павловой обострилась конкуренция. Павлова впервые исполнила в Мариинском театре миниатюру «Лебедь» - бесспорно талантливо и живо, а чуть позже эту же вещь станцевала Каралли, которая наполнила движения одухотворённостью и непередаваемой грацией. Критики того времени писали, что Каралли своим танцем действительно напоминает красивого и гордого лебедя, тогда как Павлова всего лишь «миловидная чайка».
Когда Сергей Дягилев в 1909 году организовал знаменитые «Русские сезоны», Каралли получила приглашение участвовать в балете «Павильон Армиды», где ей, конечно же, дали главную партию, которую она с блеском исполнила. Однако вскоре приехавшая в Париж Павлова потребовала, чтобы эта роль досталась ей, и Дягилев, помня её блестящую технику и почитание, которым окружена балерина, отдал партию ей.
«Умирающий лебедь» русского балета.
Каралли уехала из Парижа, и, как поговаривали злые языки, поводом для возвращения стала не только тоска по родине. Ещё до Франции, в России, Вера познакомилась с неподражаемым Леонидом Собиновым – блестящим тенором, любимцем женщин, обаятельнейшим человеком. Он писал Каралли любовное послание в стихах и бешено обрушивал на неё свою любовь, которая встречала не менее бурную ответную реакцию.
Их роман нёсся стремительно вперёд, страсть судорожно сжимала сердца обоих. Они казались безупречной парой: она балерина, он оперный певец, оба пользуются сумасшедшей популярностью и понимают друг друга почти на полу вздохе. Однако не всё в той истории было гладко. Вера мечтала завести большую семью и даже была готова ненадолго прервать свою артистическую деятельность, а Собинов, наученный горьким опытом предыдущего неудачного брака, не спешил взвалить на себя ярмо семейной жизни и не собирался делать предложения, которого так ждала Каралли. Охлаждение отношений произошло там, где, казалось бы, напротив, всё должно быть наполнено любовью и романтикой – в Париже.
В этот период Собинов начал всё больше раздражаться, слыша за спиной насмешливые фразы, в которых он выглядел как «муж знаменитости». Между возлюбленными разгорались споры, ссоры, появлялись обиды. Решающий удар по отношениям нанесла беременность Веры и последующий аборт, на котором настоял Собинов. Тот год стал поворотным в жизни балерины: после аборта она никогда не сможет иметь детей…
Надломленный дух излечил, как ни странно, 1914 год, когда Вера дебютировала в кино в немой драматической картине Петра Чардынина «Ты помнишь ли?» - образцовой ленте зарождающегося российского кинематографа. В мгновение ока Каралли заняла место рядом с эталонными женщинами того времени: трагичной Верой Холодной и загадочной Идой Рубинштейн. Её тёмные томные глаза влажно блестели на абсолютно матовом лице, чуть приподнятые брови двумя тёмными дугами расчерчивали белизну кожи, а рот был одновременно словно приоткрыт для поцелуя, и для сдерживаемого крика отчаяния.
Поэтесса Тэффи точно описала этот мефистофельский и одновременно декадентский образ: «Она носит черный бархатный подрясник, цепочку на лбу, браслет на ноге, кольцо с дыркой «для цианистого кали», стилет за воротником, четки на локте и портрет Оскара Уайльда на левой подвязке».
В тот год Вера снялась в восьми кинолентах, продолжала танцевать в театре. Она смогла покорить сердце Великого князя Дмитрия Павловича – двоюродного брата Николая II. Он хлопотал за свою возлюбленную: балеринам императорского балета категорически было запрещено сниматься в кино.
Впоследствии Каралли вспоминала о Дмитрии Павловиче: «Наша связь была какой-то удивительной гармонией душевного мира. С Дмитрием я была такой, какая я есть. Если бы ему что-то не понравилось, то я бы сказала «Скатертью дорога»! Вот это он во мне видел и ценил».
Их роман протянулся яркой лентой через два русских города: Петербург и Москву, а отношения разворачивались на фоне гудящих поездов, лиц встречающих на перроне вокзала, погожих летних деньков и в какой-то причудливой атмосфере готовящейся грозы, которая грянула в 1916 году в особняке Юсуповых на Мойке.
До встречи князя с Каралли в высших кругах ходила молва, что Дмитрий Павлович вот-вот обручится с дочерью императора Ольгой, и что родители её очень даже благосклонно настроены на этот счёт, однако романтические планы были внезапно расстроены. Фактически причиной разрыва стал Григорий Распутин и крайняя неприязнь, которую к нему испытывал Дмитрий, что никак не могло понравиться очарованной «старцем» Александре Фёдоровне.
Так личная неприязнь и кинула Великого князя в омут заговора, который закончился убийством Распутина в ночь на 17 декабря 1916 года. Среди многих споров и слухов, гуляющих вокруг той ночи, есть ещё одна таинственная деталь: в особняке тогда находились две женщины, одной из которых, как считают некоторые исследователи, была Вера Каралли. Якобы, она звонила Распутину и, представившись анонимной поклонницей, предложила встретиться у Юсуповых для более близкого знакомства. Правда это или нет, доподлинно неизвестно: имя её, как и имя другой женщины, названы участниками преступления не было, однако вскоре Вера Каралли перестала сниматься в кино и ей запретили выступать в театре. Князя же выслали с глаз долой из Петербурга в Персию.
Вскоре в стране разразилась революция, изменившая кардинально привычный уклад жизни.
Эмиграция дала Каралли новые силы: она стала выступать в Европе, снялась в немецком фильме «Месть женщины», ставшим её последней работой в кино. Отношения с Дмитрием Павловичем продлились недолго. В Париже их встречи возобновились, но вскоре связь остыла и окончательно прервалась.
Вера Каралли прожила долгую полную событий жизнь, которая оборвалась в Баден-Бадене в 1972 году. До последних дней она преподавала хореографию, работая то в Литве, то в Бухаресте, то в Париж, то в Вене, где её богатый сценический опыт помог выпестовать не одно поколение замечательных танцоров, с благодарностью вспоминавших Веру Каралли – удивительную женщину, ставшую символом своего времени.
На изображении может находиться: 1 человек, улыбается, часть тела крупным планом