А зачем долго и трудно искать радости? Купила шоколадку и красотааа!  В еде самое блаженство для любого человека. Особенно для ленивого.

Каждый раз себя чувствую абсолютно счастливой, когда быстрым шагом под музыку в наушниках преодолеваю тропинки близлежащего лесочка .
Абсолютное растворение- в звуках и окружающем пространстве. Хожу быстро и чувствую себя молодой...йоооу!

Отредактировано Скорпиошка (24-11-2021 12:28:28)

У бабушки была сестра, теть Шура, которую в семье не одобряли. Знаете, за что?
– Не за то, что живет одна.
– Не за то, что не замужем и без детей.
– Не за то, что был любовник — шишка из Минздрава.
– Не за то, что на семейные мероприятия появлялась лишь тогда, когда надо ей, хотя приглашали на все.
А за то, что имела наглость выключать домашний телефон, когда ей не хотелось ни с кем говорить. И подключила определитель номера при первой возможности, и платила за него. Вот же цаца, как это она выбирает, с кем не говорить?
А все было просто -во всех отношениях тетя Шура себя любила больше всех. И не хотела ничего, что бы мешало ее комфорту.
Тосковала? Жалела о своем выборе?
О нет.
Умерла в 93 года, до 87 ходила с «девчонками в баню», сама себя обслуживала, три года назад была статной высокой дамой с белейшими коротко стрижеными волосами. До 70 лет ездила со своим женатым любовником в Крым. Гуляла по Симеизу и пила местное вино на набережной. Потом он умер, к сожалению.
Освоила радости интернет-шоппинга. Искренне удивлялась, когда спрашивали, купить ли ей продукты — высокомерно перечисляла все известные ей сервисы доставки.
Стакан воды не потребовался.
Урок нам всем — во всех отношениях ценить и любить больше всего — себя.
Все остальное — преходяще.
Одни пришли и одни уйдем. Это не про тлен и одиночество — а именно про самого важного человека в нашей жизни:
Я – в моей жизни. Ты – в твоей.
Ирина Семенова

Я навсегда запомнил этот урок

Это было еще в Ленинграде, в середине 80-х.

Ехал я в маршрутке на Васильевский.
На сиденье рядом бушевал ребенок, лет шести.
Его мама безучастно смотрела в окно, не реагировала. А он дергал и дергал ее за рукав.
За окном проплывали деревья, дождик моросил, серо было, ну, Ленинград!
Ребенок что-то требовал или что-то утверждал.

И тут вдруг она как развернется от окна к нему, как дернет его за руку на себя и как прошипит ему:
- Что ты хочешь от меня?!

Он запнулся.

- Что ты хочешь, я тебя спрашиваю?! Да ты вообще знаешь, кто ты такой?! Ты никто! Понял?! Ты никто-о! — она это выдохнула ему в лицо, просто выплеснула.

Мальчик смотрел на нее, и мне показалось, у него дрожит голова.
Или это я дрожал. Почувствовал, как потеет спина.

Помню первую мысль: — Неужели это она ему говорит?! О ком она думает в этот момент?!

- Видеть тебя не могу, — прошептала она.

- Ты же убила его! — сказал я, но никто меня не услышал.

В маршрутке, как ни в чем не бывало, продолжали дремать люди.
Я сидел, не шевелясь.
А мальчик не плакал. Она отбросила его руку и снова развернулась к окну.
Он уже не бушевал, притих, как-то сразу. Смотрел в разорванную спинку сиденья напротив и молчал.

А у меня было желание встать и при всех, вот сейчас просто разорвать ее на части! Сказать ей: — Это ты б… последняя! Это ты никто! Ты же убила его!

Клянусь, я бы сделал это!.. Мальчик сдерживал меня.
Я закрыл глаза, стал глубоко дышать, чтобы успокоиться как-то.
А когда открыл их, увидел конфету.

Молодой парень, похоже, студент, такой светлый, кучерявый, в джинсовом костюме, протягивал конфету мальчику.
Он еще встряхнул рукой, сказал: — Бери, это тебе.
Тот взял. И тут же парень протянул ему вторую конфету.
Мальчик помедлил и взял вторую.

Дальше происходило действие, вспоминая которое, я еле сдерживаю слезы.
Мальчик не стал есть, он коснулся маминой руки.
Она не сразу повернула к нему лицо. Но все-таки повернула. И видно хотела добить его.
Но он протягивал ей конфету.
Она посмотрела на него, на конфету, я видел, она недоумевает.

Тогда он вложил ей конфету в руку. Она, как обожглась, быстро вернула ему.

- Я не хочу, — сказала.

Две конфеты лежали у него на ладони.
Руку он не опускал
.
- Ешь сам, — сказала она и тихо добавила, - я не хочу… Честное слово.

Тогда он положил конфету к ней на колени.
Никогда не забуду эту паузу. И эту взрослость. Передо мной за несколько минут этих мальчик стал мужчиной, а она из злой, раздраженной стервы стала красивой молодой женщиной. Во всяком случае, это я так почувствовал.

Она молчала. Долго-долго молчала. Смотрела на него так, словно только увидела.
Потом обняла.
И он ее обнял.
Потом он развернул конфету и дал ей.
И пока она не положила ее в рот, сам не ел.
Вы представляете такое?!
Это был еще одни шок, но уже другой.

Я тогда подумал о себе.
Я подумал: — Вот ты сидишь, такой праведник, ты хотел встать, обвинить, ты хотел ее «разорвать», переделать. И ты бы ничего не добился, кроме скандала и брани. А этот мальчик, посмотри, насколько он мудр, как он велик, этот мальчик, он взял другим. И пронял до самых печенок, до сердца, до слез.

- А еще этот молодой парень, который дал ему две конфеты, — подумал я, — он ведь не просто так дал две.

Я огляделся…
В заднем стекле маршрутки увидел этого молодого парня, он уходил вдаль по «моросящей» улице.
А мама и сын сидели, склонив головы, друг к другу. Как молодые влюбленные, ей богу!
Тут водитель объявил мою остановку.
Я, выходя, дотронулся до руки мальчика.
Я этим сказал ему: «Спасибо».
Не думаю, что он понял, но это и не важно.

Я навсегда запомнил этот урок.
Запомнил-то, запомнил, но должны были пройти годы, чтобы я его осознал.
Что это и есть настоящее воспитание. О котором не все взрослые знают.
Что только примером и воспитывают. Не криком, не обвинениями, не битьем, нет. Только пример работает, больше ничто.

И мальчик этот показал пример. И ей, и мне. И он изменил нас.

Где он, этот мальчик?!
Где ты, мальчик?! Что с тобой сегодня? Как же ты нам нужен всем, а?!
Мы ведь без тебя пропадем.

Автор : Семён Матвеевич Винокур  — советский и израильский сценарист, кинорежиссёр и продюсер более восьмидесяти документальных и художественных фильмов. Работал на Ленфильме, Мосфильме. Лауреат премий и наград международных кинофестивалей. В 1999 году награждён призом Израильской киноакадемии.

ГДЕ ЖЕ НАШЕ ДОСТОИНСТВО? правильно говорит Дмитрий, с удовольствием смотрю его передачи. Где же хваленое воспитание, и я говорю не только о молодых, но и ВЗРОСЛЫХ, А ТО И ПОЖИЛЫХ ЛЮДЯХ выросших в СССР, а история следующая!

Дело было утром. Аэропорт Мюнхен. Почти одновременно отправляются два рейса: МАУ в Киев и S7 в Москву. Очередь на паспортный контроль. Стоять минут 40. Но есть быстрая линия для людей с инвалидностью. И в нее почему-то ломятся очевидно молодые и здоровые люди. Их не подзывал пограничник. Догадываетесь, кто? Человек по 10 с каждого из этих двух рейсов я точно насчитал, пока час стоял в очереди. Ну почему?

Почему европейцу не приходит в голову так позориться? А в постсоветских мозгах такая примитивная хитрож…ость – норма. Вы часик постойте, а я “типа инвалид” пройду без очереди. Удостоверения подтверждающие не спрашивают, значит можно? Стыдно. Обидно.

Мне вообще сегодня все утро стыдно и обидно. Встал рано и весь час-пик провел в мюнхенском трафике. Велосипеды, как же их много и как все здорово организовано! Люди массово ездят на работу на великах, потому что знают, что их учитывают, уважают и они доедут живыми. Везут на велоколясках детей в садики.

Видел, как мама везла двойняшек в специальном двухместном велокресле, которое крепится спереди. Видел велоприцеп для ребенка. Такое на наших дорогах – смерть. На европейских – стиль жизни и свобода. Мюнхен я знаю плохо и пару раз спутал ряды. Но мне не сигналили и не кричали: “Урод, куда прешься? Понаехали!”. Меня с улыбкой пропускали.

Агрессия, эгоизм, привычка игнорировать правила и думать только о себе – все это у многих “постсоветских” в крови. В общем, менталитет. Пока он не изменится, дела не будет. Все с удовольствием ругают президента и власть, списывая проблемы на них. “Страна у нас такая”, – любят говорить многие.

Друзья, страна – это её граждане. Мы с вами. Да, с президентами нам жестко не везет. Но глядя на то, как наши люди занимают места для инвалидов, не уступают места женщинам в транспорте и уродуют подъезды, в которых сами живут, а еще все время всем недовольны, я понимаю: никакое правительство страну не изменит, пока мы сами не изменимся. Надо начинать с себя. Каждый раз после Европы мне грустно. Иногда, начиная с самолета.

Сегодняшний пример. Я всегда заранее регистрируюсь на рейс и выбираю место возле иллюминатора. Прихожу – занято. На наших рейсах такое часто. Вежливо прошу пересесть. В ответ мне как бы с упреком указывают на место возле прохода с ремарочкой: “Так вот такое-же место, сидите тут, или вам именно у окна приспичило?”. Узнаю наших.

Идя против правил, люди пытаются выставить идиотами других, а себя оправдать. В любой ситуации. Культура начинается с мелочей. Таких, как сесть на место, номер которого у тебя в билете, а не то, которое больше понравилось. С расчетом: “а может проканает”.Это так же просто, как чистить зубы, мыться каждый день и не носить одни носки по 3 дня, особенно в жару, заставляя людей в общественном транспорте зажимать нос и отходить в сторону.

Президент, парламент и материальное положение тут ни при чем. Не президент паркуется на газонах и мочится в лифтах. Не из-за бедности после пикника в парках и лесах люди оставляют мусорные кучи. Депутаты не мешают собрать мусор в пакет и унести с собой. Простите за эмоциональность и грубоватые выражения. Какая-то безнадега. Честно. Хоть не летай в Европу, чтобы потом не расстраиваться, и чтобы не было стыдно. Такие мысли. А вот уже прилетел и не смотря ни на что понимаю, что обожаю свою страну. Только надо нам с вами как-то людей перевоспитывать. Не всех, но многих.

Я понимаю это так.
Нас приучили в те времена ... когда строили социализм, что всё вокруг " колхозное, всё вокруг моё ", т.е. всё вокруг общее.
Ведь никто не мочится у себя в квартире ... в комнате, а потому что это его личное пространство.
А вот в лифте можно, ведь лифт для общего пользования ... он не лично для меня.
И никто себе не позволяет в своей квартире устраивать кучи из мусора ( не беру в пример больных людей).
Этому нас приучали долгие годы ... и получилось.

Мам, ты своё уже отжила, дай и нам пожить
Елена Вячеславовна вышла на пенсию. На работе её с почётом проводили, говорили много тёплых слов и пожеланий. Остаться работать дальше  никто не предлагал, да и она сама не хотела этого. Хватит, пришла пора отдыхать.
Два года назад не стало её любимого мужа, инсульт. Единственная радость - это её сын Лёшик. Не пьет, работает водителем в крупной фирме. Пока не женат, но вроде кто-то есть у него, она не лезет с расспросами, а сам молчит, как партизан.
Чтобы не заскучать на пенсии, решила сделать ремонт, обновить обои, ковры поменять, перемыть хрусталь в серванте. Когда сказала об этом сыну, тот замялся.
- Мам, тут такое дело... Жениться я надумал, жить у нас будем, квартира трёхкомнатная, места всем хватит. Свадьбу в кафе будем праздновать, деньги у меня есть, насобирал. Так, что пока повремени с ремонтом, Инна по-своему может захочет переделать квартиру.
Елена Вячеславовна застыла от удивления. Инна, свадьба, вместе жить будут... Вот это новости.
- А что же ты не знакомишь меня с будущей невесткой? Дело к свадьбе, а я ничего не знаю, ну ты даёшь, сынок...
- Мам, в субботу Инна придёт к нам, приготовь что-нибудь вкусное, как ты умеешь.
Ну, что же, сын взрослый уже, надо устраивать ему личную жизнь. Пусть живут, а она поможет, чем сможет.
Зайдя в квартиру, Инна оглядела Елену Вячеславовну с ног до головы.
- Ой, а Вы не такая старая, как я представляла. Какое милое платье, это ещё с 80-х годов, наверное? Сейчас, кстати, мода вернулась на них.
Елена не знала, что ей ответить. Платье было почти новое, пару лет назад покупала. Инна была невысокого роста, блондинка, с цепкими глазами. Она сразу пошла осматривать комнаты.
- Так, сервант мы уберём, хрусталь тоже, фу, какое мещанство... На полы ламинат постелем, ковры выкинем. В ванной тоже ремонт надо, кабину душевую хочу.
Елена Вячеславовна, это Ваша комната? Большая, светлая, нам под спальню хорошо подойдёт, а Вы можете в маленькую комнату перебраться, зачем Вам столько места?
Елена Вячеславовна онемела от нахлынувших эмоций.
- Дорогая Инна, это ж на каких таких основаниях Вы тут распоряжаетесь? Вы покупали эту квартиру, или вкладывались? Вы вообще никто для меня. Без моего согласия Вы всё тут порешали, значит?
- Лёш, ну я же говорила, что твоя мама будет против меня, я так и знала. Ну как мы будем жить в этом убожестве, если не сделаем ремонт?
- Мам, ну Инна ведь права, мы сто лет ремонт не делали, и этот сервант с хрусталём давно пора на свалку. Мы хотим жить в красивой и современной квартире.
- Значит так. Не ты этот сервант покупал, не тебе и выкидывать. Хотите красивую, современную квартиру - идите зарабатывайте и покупайте, и делайте там, что хотите. Это моя квартира, и распоряжаться ей я не позволю!
- Мам, ты уже своё отжила, дай и нам пожить, квартира ведь всё равно перейдёт мне по наследству. Почему бы сразу не сделать в ней всё так, как мы хотим? Мы же тебя не выгоняем, тебе в маленькой комнате будет удобно, всё под рукой. Зато в старости будет кому стакан с водой подать, мы с Инной тебя не бросим.
- Отжила, значит я своё... Да кто вы такие, решать за меня? Я ещё не такая старая, мне ещё жить и жить, и я буду жить так, как я хочу, а не вы. На этом разговор окончен.
Елена Вячеславовна ушла к себе в комнату. У неё поднялось давление, и кружилась голова. Она выпила лекарство и прилегла. В соседней  комнате она слышала разговор на повышенных тонах. Перед тем, как дверь захлопнулась, она услышала : "Старая грымза"! Это Инна так с ней попрощалась.
Лёша пришёл на следующий день за своими вещами. У него был очень недовольный и обиженный вид.
- Ну всё, мамочка, оставляю тебя в твоей драгоценной квартире, делай что хочешь. Мы с Инной будем снимать квартиру, пусть тебе будет стыдно.
Елена Вячеславовна проводила его до двери, и помахала рукой. Никогда она не думала, что услышит такие слова от единственного сына. Всю свою жизнь она посвятила мужу и сыну, а теперь вот такое к ней отношение. Хорошо, что отец всего этого не слышит.
На свадьбу сын её не пригласил, да и она сама не пошла бы. Сделала ремонт, перемыла хрусталь, и поставила на место, в сервант. Пусть это уже не модно, устарело, но ей так нравится, этот сервант дорог ей, как память, и никто не посмеет командовать в её квартире!
Через полгода сын явился с чемоданом.
- Мам, Инна нашла себе другого, побогаче, сказала, что с нищебродом ей не по пути. А я так её люблю, не знаю, что мне теперь делать.
- Жить, Лёшик, своей жизнью, а не по указкам других. Зарабатывай и откладывай деньги на свою собственную квартиру. Эту квартиру я подписала на племянника Мишу, у которого трое детей, и он об этом не знает. А я буду жить дальше, как мне нравится, и никто не посмеет командовать тут.
Лёша понял, что сильно обидел мать, но прощения не попросил. Он считал, что мать разрушила его семейное счастье. Но Елене Вячеславовне было всё равно, что он думал.
Пришла пора пожить и для себя!
PS: Рассказ является художественным вымыслом автора, все совпадения случайны.
(с) Заметки оптимистки

Инна та еще штучка. С нищебродом жить не захотела, а сама настоящая нищебродка, сразу глаз на чужое положила. Да и хамка просто.
А ведь есть такие девушки. К нам однажды на работе приезжала девушка из другой организации. Так все блокноты наши, бумаги, календари, ежедневники перетрогала, пересмотрела. Уселась за стол по-хозяйски, начала по телефону названивать, и это все без спроса какого-либо. Я тогда подумала, что она, наверное, первый раз все это видит и ей хочется тоже такое иметь.
Но мать тоже. Квартиру племяннику переписала. Какой-бы не был сын, квартиру все-таки ему надо бы оставить. Надумано немного в этом рассказе.

Комментарий к этому посту. И такое бывает.

Александра Анфимова
У нас совсем наоборот было. Свекровь на свадьбу во всеуслышание за столом заявила, что дарит нам двухкомнатную квартиру. Сами они будут жить в частном доме. Мы с мужем заработали на ремонт. Из убитой хрущевки сделали вполне приличное жилье. Свекровь хвалила нас. Мол, молодцы! А потом пришла и сказала, что они уже старые, в частном доме им жить тяжело. Дом без удобств, родительский, а братьев-сестер у нее семеро. Все претендуют на наследство. Дом они продают. Наследство делят на семерых. Сами перебираются в отремонтированную и обставленную нами квартиру. Мы, если хотим, можем жить с ними. Я расплакалась. У нас уже было двое детей и я сидела в декрете с младшим.
К счастью, у нас были деньги, что мы копили на машину. Оставшуюся сумму дали мои родители и родня. Продали старую бабушкину однушку. Так и насобирал на свое жилье.
Наука мне на всю жизнь:
1. Не верить на слово, даже сказанное за праздничным столом при 50 человек гостей.
Просто надо было на второй день идти к нотариусу и оформлять дарственную.
2. Не вкладываться в чужое. Мы работали на 3х работах, покупали все, а свекровь сейчас пользуется.
Бог ей судья. 15 лет прошло, а обидно до сих пор.