Ещё одна новогодняя история...

НОВОГОДНЕЕ ОБЕЩАНИЕ

Юля лежала на диване и горько плакала. Муж пару месяцев назад признался, что у него есть женщина. И она беременна.

— Юль, прости, но два года мы прожили без детей. Это срок. Я уж в себе засомневался, — лепетал Генка, — а тут… ну в общем, моя…забеременела…

— Любовница, — шепотом подсказала Юля.

— Не знаю, называй, как хочешь. Нам через пару месяцев рожать. Извини.

Юля не стала выяснять, почему Гена так долго ждал. И только за два месяца до родов и в канун Нового Года уходит от нее.

И вот бедная женщина, даже не раздевшись с вечера, потеряв все моральные силы и выплакав все слезы, валялась на софе. Почему-то вспомнился далекий Новый год из детства.

Юлька училась тогда в пятом классе. После уроков они с девчонками забежали в комиссионку. Они частенько туда заглядывали. Этот необычный магазин казался лавкой чудесных вещей.

Одежда, обувь девочек не интересовали. А вот сувениры, игрушки, украшения — даже очень.

В тот день Юлька сразу увидела эту восхитительную шкатулку. Она была небесно-голубого цвета с золотой инкрустацией. Юля завороженно прилипла взглядом к этой вещице.

А когда продавец открыл крышку, и из волшебной шкатулки полилась музыка, а откуда-то из недр синего бархата выплыла балерина в белоснежной пачке и стала танцевать, Юля замерла и даже забыла дышать. А еще продавец показал потайной небольшой выдвижной ящичек. В нем можно было хранить украшения.

Подружки Наташка и Ирка тут же подскочили и начали причмокивать и прицокивать:

— Вот это да! Красота! Ого!

Наташа тут же выпалила:

— Сколько стоит?

Продавец улыбнувшись назвал совершенно заоблачную цену для девочек — пять рублей.

«Никогда мне не накопить таких денег», — подумала Юлька.

Да это и правда было не реально. Ведь в те времена в школу ребятам давали всего лишь тридцать копеек, и на них можно было полноценно пообедать.

Ну еще можно было соврать, что собралась в кино. Тогда мама давала пятьдесят копеек.

Эх жаль, папка в командировке, и приедет только через неделю. Он бы купил. А мать просить бессмысленно.

Юлька так и услышала визгливый голосок родительницы:

«Чего придумала! Балерину за пять рублей. Да я лучше три кило мяса куплю. Или курицы. И вас оглоедов кормить буду целую неделю котлетами.»

Нет. Маме даже заикаться про шкатулку нельзя. Надо ждать папу.

Юлька каждый день заходила теперь в комиссионку любоваться на балеринку. Продавец, хороший дядька, только завидев девочку, заводил шкатулку, и балерина танцевала.

За шесть дней Юля выучила наизусть все детали шкатулки. Она заметила слегка потертый уголок, отколотый краешек. А у балеринки не было одного пуанта, и на платьице было малюсенькое пятнышко размером с крапинку. Но Юля так пристально разглядывала шкатулку и балерину, что приметила все.

Как только папа приехал, Юлька сразу же потащила его в комиссионку.

— Забрали, — грустно сообщил продавец. — Вот буквально пару часов назад. Не успели вы, — вздохнул он сочувственно.

Слезы горячей волной накатили, и девочка расплакалась не стесняясь.

— Юль, Юль, Юль! — Забормотал отец. — Ты чего? Не плачь. Хочешь, я тебе торт куплю? Прямо сейчас. Пойдем. Как ты любишь. Трюфельный.

Юлька кивнула. Трюфельный торт она обожала. Особенно грибочки сверху. Они были из чистого шоколада.

Но плакать девочка не перестала. Балеринку было очень жалко. А на следующий день Ирка притащила в школу заветную шкатулку.

Когда Юля увидела, что хозяйкой ее сокровища стала подруга, то обида снова разлилась в сердце, разрывая его от тоски. Ира завела шкатулку, и волшебная музыка полилась. А потом появилась и тоненькая фигурка танцовщицы. Галдящие одноклассники примолкли и восхищенно смотрели на сувенир. Довольная Ирка сообщила:

— Мне вчера бабушка купила. Новый год отмечать у нас будет, вот и приехала из деревни. А я бабулю сразу в комиссионку. Я целую неделю на этот сундучок глазела.

—И я, — с обидой в голосе протянула Наташа.

Юлька не выдержала и разрыдалась.

Петька Размаха спросил:

— Юлька, а ты чего ревешь?

— Ничего, — выкрикнула Юлька и выскочила из класса, толкнув мальчика.

Все знали, что Петька влюблен в Юльку. Девочки завидовали ей, а она не обращала на мальчишку никакого внимания.

Юля стояла у окна, прижавшись к ледяному стеклу лбом.

— Юль, я тебе такую же куплю. Не плачь, — проговорил, подойдя сзади Размаха.

— Да где ты найдешь такую? — Презрительно спросила Юлька. — Дурак, — обозвала пацана и убежала.

«Вот и Петьку зря обидела!» — расплакалась она еще сильнее на улице.

В те дни стоял крепкий мороз. А Юлька раздетая провела в школьном дворе добрых полчаса. Ну и конечно заболела. Размаха пришел в тот же день, когда Юля не пришла в школу.

— Юль, балеринку пока не нашел, — сообщил он девочке, — но найду. Обещаю.

— Дурак ты, Петька. Ну где ты ее найдешь? Она — заграничная. Там внизу написано — Маде ин дэдээр. Ну где ты найдешь такую? — с досадой снова спросила девочка.

— Дэдээр — это ГДР? — уточнил Размаха.

— Да, — грустно подтвердила Юля.

— Вот туда и поеду, — твердо сказал пацан.

С того дня ребята стали дружить. Сначала по-детски. А в восьмом классе Петька отважился и поцеловал Юлю. Она не сопротивлялась. И с того дня ребята стали дружить по-взрослому. С объятиями и поцелуями.

После десятого класса Петьку забрали в армию. И по иронии судьбы — в Германию. Петя писал письма Юле, и иногда в шутку сообщал, что балеринки пока не нашел. Но Юля не дождалась Петю, и за полгода до его демобилизации встретила Гену. Он очаровал ее на первой же встрече тем, что посвятил ей песню, тут же сочиненную и исполненную на гитаре. Сердце девушки разомлело, и через два месяца играли свадьбу.

Петя пришел из армии, и, узнав что Юля вышла замуж, нанялся на норвежское судно и ушел в море. В городе бывал редко, с Юлей больше не встречались.

Юлька потихоньку поднялась с дивана. Выпила чашку кофе. В эти дни она почему-то все чаще стала вспоминать Петю, вдруг обнаружив, что ее слезы не столько по ушедшему мужу, сколько по несостоявшемуся с Размахой. Где он? Женат ли?

На календаре 31 декабря. Надо хоть как-то встретить Новый год. Подружки с семьями. Неудобно идти к кому-то как снег на голову. Юля сходила на рынок и в универсам. Купила кое-что, чтобы хоть как-то скрасить свое одиночество, приготовив праздничной еды.

Когда она с пакетами заходила в подъезд, то навстречу ей из лифта вышел Дед Мороз.

При виде его из глаз Юли покатились слезы.

— Чего ревешь, дочка? — наигранно старческим голосом произнес переодетый мужчина. — Праздник! А ты — плакать. На-ка вот тебе. — И он достал из мешка коробку. И был таков, скрывшись в темноте подъезда.

Юля и спасибо сказать не успела. Однако коробка была тяжеловата. Девушка прошла в кухню и аккуратно вскрыла подарок. В ней была… новая голубая шкатулка с золотой инкрустацией. Юля медленно открыла крышку и завела музыку. Из недр бархата выплыла балеринка в обоих пуантах. Юлька открыла потайной шкафчик. В нем лежало обручальное кольцо. Девушка метнулась к окну. Во дворе маячила фигура Деда Мороза. Юлька в тапочках выскочила на улицу. Немного замялась у подъезда, но в этот момент Дед Мороз повернулся к ней. Молодые люди ринулись друг у другу.

Прильнув к теплой шубе, Юля прошептала:

— Дурак! Все-таки ты ее достал.

—Ага! — Промолвил Петька. — Достал, нашел в Германии, я же обещал тебе.

  Татьяна Алимова

ПЕРВОЕ ЯНВАРЯ
У нас было что-то около трех кило сельди под шубой, четыре кило оливье, ушат салата «Крабовые палочки»» и т.п., – все заправлено майонезом под пробку. Еще пять-шесть мисок студня, запеченный гусь, торт «Наполеон», и по мелочи.
А гости на Новый год не явились, как один – у кого понос, у кого золотуха. Собаки необязательные!…
Семья наша осталась тет-а-тет с многочисленными вкусняшками. Перчатка была брошена…
Новогодняя ночь прошла в легких боестолкновениях – противники прощупывали друг друга. Генеральное сражение предстояло.
– Да пёс с ними, с гостями. – сказал утром неунывающий отец. – Тут и есть-то нечего. Была б водка.
Водка была. И коньяк. С таким боекомплектом можно ввязываться в драку, решил папаша. Первые тактические просчеты не заставили себя ждать.
– Гусь засохнет. Надо кончать его срочно. – сказал благоразумная мама и подтвердила хорошие умственный способности. – Кончать без хлеба. – уточнила она, боязливо прикинув габариты птицы.
Папа насмешливо взглянул на глупенькую, нерешительную женщину.
– Это не гусь! Страус эму бл*!… – на следующий день заявляет он, устало отваливаясь от недоеденного гусиного фюзеляжа. Валится на диван и начинает икать, что крякать.
– Встал на крыло... – язвительно констатировала мама. А у самой, в животе словно одуплилась парочка, вот-вот и готовых вылупиться на свет карапузов.
Тут же, в комнату вползал объевшийся гусятины Тузик – идти не может.
Впрочем, собачонка оказалась неплохим подспорьем, доложу вам – немалая часть гуся перекочевала в неё без остатка.
Опускался вечер. Сытые наши стоны и вздохи весьма гармонировали с мягкими, обволакивающими сумерками. На редкую канонаду петард и хлопушек за окном, мы лениво отвечали своей…
Третьего поутру, целехонькая еда так же громоздилась в холодильнике и вопрошала: «Ну, и?...»
– О-ля-ля! Никогда не закусывал французский коньяк студнем. – все еще не унывал папаша. – Настала пора опростоволоситься…
И выуживает из рефрижератора миску холодца.
– И я не закусывала. – поддержала мама и приказала. – Наливай!
«Наваливай!» – требовательно глядел от миски Тузик.
– Дрожалочку мне! – жестко отрезал я.
Несколькими взмахами, папа вспорол этого зябкого, скользкого типчика – расписал на кубики. Кажется, покойник уважал при жизни чеснок, – как это любезно с его стороны! Мм, что за чесночный дух, что за студень! – причмокивали мы.
– Студень хрюдень... – спустя сутки, четыре миски и две поллитры, резюмировал папа и предложил перетопить остатки холодца в суп. – Хлёбова хочется. – беззастенчиво соврал он.
Мы поддержали и отложили ложки. Тузик замертво лежит подле своей тарелки и вздрагивает при слове холодец и прочих однокоренных.
Больше в это день не кушали. Легли пораньше – завтра предстояла стычка с оливье и селедкой под шубой. Эта напомаженная майонезом парочка уже приняла задумчивый вид…
– Чертовы гости! – предварил завтрак папа, и мы вонзили ложки в оливье. Тузик кряхтел над заветренной колбасной нарезкой. Песик, верно, осознал свою нелегкую миссию, и нес оную покорно…
– Чертовы гости! – сказал папа и назавтра. Мы вонзили ложки. Покоясь на тугом брюшке, Тузик добивал антрекот и свой ЖКТ. Кривые ножки едва касались пола, – так собачонка преуспела в уничтожении разносолов! – почище Роспотребнадзора с санкционкой…
– Чертовы гости! – уже традиционно благословлял сверхпитательный завтрак папаша. С этой лапидарной молитвой, мы вонзали ложки. День за днем…
Не берусь уже сказать, во что вонзали. Кажется, было около пуда сельди в соболях, шесть погонных метров оливье, холодца кубометр, ржаная коврижка «Кутузов», и где-то по мелочи. А гости, собаки грязные… Коллаборационисты бл*… Фесталу мне, фесталу! Волоките горшок, черти, обделаюсь!
– Ах, мальчику плохо! – воскликнула мама, заметив, что валюсь с набитым ртом со стула.
Мне и вправду сделалось дурно где-то в районе Рождества Христова и остатков салата «Крабовые палочки». Уложили, под нос поместили ватку, смоченную в спирте. Много ли ребенку надо… – вот и первое похмелье.
Вскоре дезертировал Тузик… Исчез! Отыскали в стиральной машинке.
Это было ново, ибо он бздел даже неработающую машинку, как фашист работающую Катюшу при поддержке штурмовиков ИЛ-2.
– Дезертир! – негодовал отец, выковыривая раздобревшую собачку из барабана. – Тут загрузка всего восемь кило, и шерсть с гов*м стирать не рекомендуется. – Иди кушать!
Ей богу, я видел это! – собака отрицательно покрутила головой. А глаза такие, что мама уложила его и накрыла – похоже, Тузик обхавался до заворота кишок и кругленького счета от ветеринара.
– Саботажник! – презрительно бросил псу отец.
Тот согласно вздохнул.
– Саботажник от слова собака? – спросил я.
– Именно! – ответил папа. И мы отправились на кухню – добивать Наполеон. Слоистая тварь не сдавалась, как сам чертов Бонапарт...
Автор: А. Болдырев

В дeтcтвe игpaла в стpaнную игpy: бpaла двe сумки, набивала их подушками, садилась на дивaн, а потoм... cидела. Долго - около часа в среднем. Когда мама спрашивaла, что я дeлaю, деловито ей отвечала: "Мама, пожалуйста, не трогай мeня, я вообщe-то еду в электричке!"

Однажды в детстве я играла в огоpoде и кaким-то волшебным образом выкопала КРОТА. И побежала к мaме со слoвами: "Гляди, какая страшная собачка!" Мама до сих пop кротов боится. И меня. Немного.

Когда мне было лет 10, я обожала смoтреть сериал "Дикий ангел". Все девочки в школе его смотрели. Мне бeзумно нравилась песня, которую исполняла Наталья Орейро, и я решилa её выучить. Поэтому каждый раз, когда начинался сериал, я записывaла слова на листочек. Получалось что-то вроде "камьё долор, карлиберда". Выучив слова, сказала в классе, что умeю петь песню из иx любимого сериала. Девчонки были в востopге.

На переменах делали нагpoмождение из стульев, вешали на них свои куртки, и мы прятались пoд партой, как в домике. Пока я пела им песни, они не подпускали к нам мaльчишек, отвечали, что это "девчачьи дела" и им туда нельзя. Чувствовaла себя звездой.

Когда я не хотела учиться, бaбушка пугала меня будущей работой на почте, где я буду стоять, выcyнув язык, чтобы люди заклеивали об него конверты.

Лет до 5 зимой очень старательно наряжалась перед прогулкой, потому что была влюблена... в снеговика. В любого снеговика. И каждый раз мама уговаривала меня надеть штаны, а не бальное платье, мол, снеговик меня и такой полюбит. Думала тогда, как же так-то, что меня не за красоту любят. А сейчас понимаю, какие дельные вещи мама говорила. Ну и в альбоме есть фото, где я целую снежную щеку снеговика, согнув ногу в воздухе. Эх, северный ребёнок.

В детстве решила написать завещание. Все мои игрушки должны были отойти кошке, моя комната - местному бомжу Саше, который со мной всегда здоровался, а моя книга по этикету была оставлена брату после ссоры. Этот список я занесла тёте-адвокату и попросила "заапостилиловать" документ. Она, женщина находчивая, послала копии всем родственникам, а оригинал поставила в рамочку на свой стол рядом с дипломами.

Когда я была мелкая (лет 7, наверно), жили мы в квартире на 2-м этаже и я была влюблена в мальчика с 3-го. Их балкон находился прямо над нашим, и я, когда ложилась спать, красиво выкладывала правую руку поверх одеяла. Для того, чтобы если вдруг мой предмет воздыхания спустится (как, блин, Тарзан на лиане) ко мне в комнату, то ему было легко надеть мне кольцо на палец.

Когда я была маленькой, папа побрился налысо. Я его не узнала и испугалась. Когда они уснули, я позвонила бабушке и сказала, что мама спит с каким-то чужим мужиком. Бабушка была у нас дома через 10 минут. Потом мне влетело.

В детстве откровенно не понимала, почему у всех людей при улыбке видны нижние зубы, а у меня нет, и очень переживала по этому поводу. Поэтому старалась улыбаться, выпячивая вперед нижнюю челюсть и широко скаля зубы. Теперь все мои семейные фотоальбомы заполнены счастливыми лицами моей семьи и моим оскалом - то ли как у серийного маньяка-шизофреника, то ли как у страдающего запором дикого зверя, попавшего в капкан.

Когда мне было лет 10-11, нас с братом отвели в церковь, где один священник был другом моего крёстного. Перед исповедью добрый батюшка спросил меня, знаю ли я, что такое причастие. Я сказала, что я умная и знаю. И рассказала я ему, что такое причастие, деепричастие, чем они отличаются, не забыла и про причастный оборот. Судя по лицу батюшки в тот момент, я всё же не очень умная.

Одно из самых тёплых воспoминаний детства - зима, вечер, мороз. Мама забегает домой с дpoвами и скорее закрывает дверь, чтобы не пускать холод. Топим пeчь. Мы в шерстяных носках, пижамах. Смеёмся, болтаем. Пьём чай пеpeд сном на кухне. Желаем спокойной ночи друг другу. Я сплю с мамой в кoмнате, она уклaдывает меня под толстое одеяло, затыкая все дыpы. Принocит кошкy Муху, кладёт её мне в ноги. Перед сном секретничaю с любимoй мамoй.

Я уже выросла, но многoe бы отдaла за eщё один такой дeнь...

(Автор неизвестен)
Художник Анна Сливончик

Елена32
     

И как чудесно закончилось...

Отредактировано Тюменка (10-01-2024 18:05:15)

Зять проучил тёщу, которая своими
визитами чуть не разрушила его семью

— Выбирай, или я, или твоя мама — поставил ультиматум Андрей. — Послушай, я, правда, очень старался быть примерным зятем, но это никуда не годится. Она скоро в одной постели с нами спать будет! Мужчина ходил из стороны в сторону и, гневно, смотрел на супругу.

— Но, это моя мама. Как я могу выбирать? Вы оба очень дороги мне! Ну да, мама немного перегибает, — оправдывалась Алёна — но, пойми, она же, как лучше хочет.

— Алёна, я всё понимаю, но я так больше не могу. Её слишком много в нашей жизни. Так что решай.

Алёна с Андреем недавно поженились. Вернувшись из медового месяца, они погрузились в семейную жизнь, наполненную бытовыми хлопотами. Детей у них пока не было, поэтому они были представлены сами себе. После работы они вместе готовили ужин, и съедали его за просмотром фильма. А то, и вовсе не готовили, а заказывали готовую еду на дом. На выходных молодые частенько выбирались на прогулку, а после заходили поужинать в кафе. И всё было у них отлично. Они прекрасно ладили и наслаждались обществом друг друга. Если бы не одно “но”. И это “но” — было никем иным, как любимой тёщей Андрея.

Вернее, любимой она была раньше, пока не лезла в их семью. Валентина Петровна воспитывала Алёну одна, без мужа. И, была бесспорным авторитетом у своей единственной дочери. Она так сильно старалась ради счастья Алены, что посвятила ей всю свою жизнь, позабыв о том, что она не только мать, но и женщина. Алёна окончила школу с золотой медалью, поступила на бюджет в институт, который тоже окончила с красным дипломом. Благодаря, маминым связям, Алёну взяли на работу в известную в их городе фирму, где она занимала высокую должность и получала хорошую зарплату. Валентина Петровна нарадоваться не могла на свою единственную кровиночку и поэтому её берегла. Она сама лично выбирала кандидатов в мужья для дочери, дотошно составляя на каждого из них резюме. Женщина проводила тщательный анализ и даже проверяла их совместимость по гороскопам. Но, Алёне из маминых претендентов никто не нравился. Она ходила на многочисленные свидания, но сердце ее так ни разу и не ёкнуло. И, когда мать уже оставила все попытки на семейное счастье дочери, Алёна познакомилась с Андреем, который, как оказалось, жил в соседнем подъезде.

Они столкнулись однажды во дворе, когда Алёна не могла завести свою машину. Молодой человек быстро справился с проблемой и покорил сердце Алёны. Они стали встречаться, чему сразу воспротивилась Валентина Петровна.

— Алёна, ну ты что не видишь, что это птица не твоего полёта? Вы слишком разные — возмущалась она, когда дочь вернулась с очередного свидания.

— Мам, мы очень похожи. Андрей умный, начитанный и очень любознательный парень. И почему он так не нравится тебе, ведь вы даже ещё не знакомы — оправдывалась девушка.

— Вот именно, что мы не знакомы — сказала Валентина Петровна. Ты собираешься представить мне своего ухажёра? Или я сама должна пойти с ним познакомиться?

— Собираюсь, мам, собираюсь. Скажи когда тебе удобно и мы придём — примирительно ответила девушка.

— А давай сегодня. Приходите на ужин — сказала Валентина Петровна.

— А что, возьмём и придём — ответила девушка и позвонила возлюбленному, чтобы сообщить о приглашении.

Андрей явился на ужин к назначенному времени. Он купил красные гвоздики, которые так любит Алёнина мама, бутылку хорошего вина и торт. После того как Алёнка представила их друг другу, Андрей вручил цветы Валентине Петровне и галантно поцеловал ей руку. От чего та зарделась и смутилась. За ужином, Валентина устроила настоящий допрос молодому человеку, который он стоически выдержал.

— А кем вы работаете?

— Автослесарем.

— Мам, ну я же тебе говорила, что Андрей занимается ремонтом машин.

— Алёна, не перебивай, когда взрослые разговаривают. Андрей не маленький мальчик и сможет сам за себя ответить. Правда Андрей?

— Конечно, Валентина Петровна. Вы спрашиваете, не стесняйтесь. Я понимаю вашу обеспокоенность, всё-таки единственная дочь.

— Да, и я её в обиду не дам. Сказала тёща и принялась задавать вопросы дальше, на каждый из которых получила ответ. И, в принципе, осталась довольна избранником Алёны.

После того как первое знакомство с тёщей благополучно закончилось, Андрей, недолго думая, сделал Алёне предложение. Отпраздновав с размахом свадьбу, молодые укатили на море, чтобы провести свой медовый месяц. Приехав, они обнаружили у себя дома Валентину Петровну, которая ждала их с горячим ужином.

— Давай сначала в душ, потом в постель, а после насчёт ужина подумаем — шептал Андрей на ухо Алёне, пока они ехали в лифте. Он уже соскучился за время перелёта по молодой жене, и теперь, вовсю приставал к ней.

— Угу — промурлыкала Алёна. Целуясь, они открыли квартиру и, побросав чемоданы, начали страстно обниматься в коридоре, стягивая одежду друг с друга.

— Добрый вечер, дети — воскликнула Валентина Петровна и включила свет. Андрей чертыхнулся и поправил рубашку. Алёна покраснела и пригладила волосы.

— Тёща? А вы что вы здесь делаете? — поинтересовался парень.

— Как что? Вас встречаю. Ужин приготовила — как ни в чём не бывало, воскликнула женщина.

— Это я маме ключи оставила, чтоб она за квартирой присмотрела, пока нас не было — решила разрядить обстановку Алёна.

— Давайте ужинать, я ужасно соскучилась по вам — воскликнула Валентина Петровна и прошла на кухню. Андрей посмотрел на жену разочарованным взглядом и пошёл за тёщей. Ужин закончился давным-давно, а Валентина Петровна, как будто, и не собиралась уходить. Она всё сидела и расспрашивала Алёну, о том, как прошел их медовый месяц. Андрей, сходив за это время в душ, и почти разобрав чемоданы, начал раздражаться. Он, то и дело, поглядывал на часы и кашлял.

— Дорогая тёща, не пора ли вам уже домой? — не выдержав, поинтересовался зять.

— Что? Я правильно понимаю, что меня выгоняют? — изумилась Валентина Петровна.

— Нет, мамуль, что ты. Просто Андрей устал и хочет спать — поспешила успокоить её Алёна.

— Да, именно это я и хотел сказать — проворчал молодой человек и ушёл в спальню.

Просидев до полуночи, Валентина Петровна наконец-то засобиралась домой. Алёна, проводив маму до дверей, устало вздохнула, сходила в душ и пришла в спальню, где уже крепко спал её муж. На следующее утро, Андрей, проснувшись пораньше, приготовил завтрак для любимой, и принёс его в постель. У них оставалось ещё несколько дней отпуска, которые они решили провести вдвоём дома. Разбудив Алёну нежными поцелуями, он поставил поднос в сторону, скинул халат и нырнул к ней под одеяло. Алёна, хихикая, ответила на жаркие ласки супруга. Подмяв свою жену под себя, Андрей услышал, как хлопнула входная дверь.

— Черт бы побрал твою маму — воскликнул мужчина и, нехотя перелез на свою половину кровати, натянув одеяло до подбородка. Алёна, накинув халат, вышла из спальни и, нос к носу, столкнулась с Валентиной Петровной.

— А, доченька, доброе утро. Встали уже? А я вот зашла проведать, как ты тут после перелёта. Мне вчера показалось, что ты неважно выглядишь.

— Нет, мам. Всё в порядке. Не стоит так переживать — ответила Алёна.

— Ну пойдём хоть чайку попьём, а то голодная наверное. Андрей бы мог и завтрак приготовить — промолвила Валентина Петровна и двинулась в сторону кухни.

— Ой, Андрюша, доброе утро. Нельзя так долго спать, это вредно для мужского организма — воскликнула женщина при виде зятя.

— И вам здрасьте — буркнул Андрей и, налив себе кофе, ушёл обратно.

— А что это твой муж неприветливый какой-то, он что не рад меня видеть? — спросила Валентина Петровна.

— Да всё хорошо, мам. Андрей просто неважно чувствует себя — ответила Алёна.

После ухода тёщи, молодые поссорились в первый раз. Андрей возмущался этими внезапными приходами, а Алёна защищала свою маму, оправдывая её тем, что она совсем одна, и ещё не привыкла к браку дочери. Она просила его быть немного снисходительнее, а он просил забрать ключи, чтобы она не мешала их супружеской жизни.

— Андрей, тебе не мешало бы одеться — воскликнула Валентина Петровна, когда в очередной раз с утра забежала проведать дочь.

— Я у себя дома — как ни в чем не бывало, воскликнул мужчина, и пощеголял в одних трусах мимо тёщи на кухню, почесывая при этом свою пятую точку.

— Ну как тебе не стыдно, у тебя в гостях взрослая женщина — отчитывала зятя Валентина Петровна.

— А вам не кажется, что вы к нам зачастили, мама? — парировал Андрей. На что женщина тут же фыркнула и бросилась в коридор собираться.

— Не провожайте — крикнула она и скрылась за дверью.

— Ну что, доволен? — нахмурившись, спросила Алёна. — И чем она тебе помешала?

— А тебе не кажется, что твоей мамы слишком много? — возмутился Андрей. — Уже из душа нормально не выйти, приходится одежду напяливать. А вдруг я нагишом хочу по своей квартире ходить.

— Ну и ходи, кто тебе мешает — воскликнула девушка.

— Так мама твоя и мешает — не успокаивался Андрей. Мы только в спальню, она тут как тут. Не успели проснуться, она на кухне сидит. Сколько можно уже? Она скоро в одной кровати спать с нами будет!

— Ах, вот оно значит что! Значит мама тебе мешает! Может и я уже мешаю? Ну так и живи тогда здесь один — психанула Алёна и пошла в коридор одеваться.

— Куда ты? — удивился Андрей.

— К маме! Я ей, в отличие от тебя, не мешаю! — рявкнула Алёна и ушла.

Мужчина злобно посмотрел на дверь и пнул её. “Мама, мама, тьфу ты” — бормотал он, одеваясь. Они не разговаривали несколько дней. Алёна жила у мамы, Андрей у себя. Никто никому не звонил и не писал. Андрей считал, что ему не за что просить прощения, а Алёна не хотела мириться первая. Но, мужчина, несмотря на ссору, очень сильно любил свою жену и хотел вернуть её. Только не знал как. Он размышлял, как лучше помириться с Алёной и, наконец-то, придумал план.

— Доброго утречка, дорогая тёща. Спите ещё? — сказал он, когда дверь наконец-то открыли. А, я вот извиниться пришёл, да рулетик к чаю прикупил.

— Андрей? Ты время-то видел? — сонным голосом произнесла Валентина Петровна, впуская зятя в квартиру.

— Так шесть утра уже, — непринужденно ответил мужчина — а, в вашем возрасте вредно много спать.

Андрей просидел часов пять подряд, пока левый глаз у Валентины Петровны не начал дёргаться. Алёна, проснувшись через пару часов после его прихода, с любопытством смотрела на него и молчала. После ухода Андрея, Валентина Петровна рассказала, что он приходил мириться и справился об её здоровье. Валентина Петровна была сильно удивлена и настаивала, чтобы Алёна помирилась с мужем. Мол, всё-таки не плохой мужик оказался, да и вину свою признал. Алёна согласно кивала, она уже и сама поняла, что перегнула палку и, теперь, безумно скучала по мужу. Андрей заявился снова этим же вечером. Он плотно поужинал, выпил пять чашек чая и ближе к полуночи, когда Валентина Петровна уже безостановочно зевала, отправился домой.

— И долго ты планируешь издеваться над мамой? — хихикнула Алёна, когда вышла в коридор провожать мужа.

— Думаю, ещё денёчек и хватит — ответил Андрей и поцеловал ей руку на прощанье. Конфликт был исчерпан. Они переписывались полночи, а на утро, мужчина снова в шесть часов стоял под дверью у Валентины Петровны.

— Опять? — вздохнула она и закатила глаза — Издеваешься, да?

— Никак нет, — ответил зять — просто пришёл проведать, как вам спалось. Он просидел несколько часов на кухне, развлекая Валентину Петровну рассказами про свою работу. Она делала вид, что ей очень интересно, а сама, с нетерпением, смотрела на часы и на комнату, в которой спала Алёна.

— Ну наконец-то! — вздохнула женщина при виде дочери — Андрей тебя уже заждался. Кажется вам пора.

— Я правильно понимаю, что вы нас сейчас выгоняете? — нахмурившись спросил Андрей.

— Правильно, правильно. Мне надо отдохнуть — сказала им Валентина Петровна. На что Андрей с Алёной лишь рассмеялись.

С этого дня они помирились и больше никогда не ссорились. А Валентина Петровна перестала к ним наведываться каждый день без предупреждения. Да, и некогда ей теперь было. Сосед по подъезду, Ростислав Николаевич, вдруг решил приударить за ней, а она не стала отказываться.

один не то чтобы прекрасный день Олина бабушка Элиза Матвеевна, пожилая энергичная и решительная дама слегка за 60, сказала:
— Оля! Я долго ждала, долго молчала, но мое терпение лопнуло. Ты когда-нибудь дашь мне спокойно помереть?!

Тоненькая брюнетка Оля, искусствовед, бабушку любила и потому очень удивилась, откуда столь странные вопросы.
— А оттуда, что ты меня в гроб раньше времени загонишь, — нелогично продолжила бабушка. — Ты когда замуж выйдешь?! Чтоб я могла упокоиться с умиротворенной душой! Тебе почти 27! Чтоб не мешать, я на все лето съехала на дачу к этой старой дуре Василевич. Три месяца по двадцать раз на дню сочувствовала ее геморрою. Что толку в моих страданьях — ты за это время даже не познакомилась ни с кем!

— Бабушка, когда и где мне знакомиться? Работа, испанский, диссертация. А в моем музее из холостых мужчин только Аркадий Палыч, ты же его видела.

— Да, Аркадий Палыч — это на безрыбье даже не рак, а полудохлая креветка, — мрачно согласилась бабушка.

А на следующий день позвонила старой дуре Василевич и выяснила, что василевичская внучка познакомилась со своим будущем мужем в ночном клубе.

По телевизору Элиза Матвеевна услыхала, что в ночной клуб вход с 21 до 24 для девушек и женщин бесплатный. Следующим вечером она туда и направилась, сообщив Оле, что идет прогуляться перед сном.

В считанные минуты разгромив охрану, пытавшуюся что-то слабо вякать о возрасте, добив их ехидной фразой — Плохо держите удар, любезные! — Элиза Матвеевна уселась (с помощью той же охраны) на высокий стул у барной стойки и строго оглядела окрестности.

— Ну и как вам у нас? — робко осведомился бармен, пододвинув ей высокий стакан. — Это за счет заведения. Безалкогольный.

— Бесперспективно, — припечатала Элиза Матвеевна, — порядочной девушке тут ловить нечего. Кстати, не разорились бы, если б плеснули ложку коньяку. А вон тот рыженький — у него что-то с тазобедренными суставами или сейчас так танцуют?

В тот вечер в клубе было нервно. Как на школьном собрании в присутствии родителей и директора по случаю застукивания все тем же директором группы семиклассников за распитием пива на спортплощадке.

До нового года Элиза Матвеевна посетила рок-концерт, выступление заунывного барда, файер-шоу, соревнование по экстремальному велоспорту, преферансный турнир и, уже от полного отчаянья, семинар молодых поэтов.

Закидывать наживку смысла не было — не дай бог, клюнет. Поэты ее доконали.

— В свое время я полгода выбрать не могла между твоим дедом и десятком других, не хуже деда. Даже у этой старой дуры Василевич был какой-никакой выбор. Хотя она все равно всю жизнь страстно пялилась на твоего деда. Но нынче молодые люди, Оленька, поразительно измельчали, не за кого взглядом зацепиться.

В марте Элиза Матвеевна, навестив старую дуру Василевич, решила заехать к Оле на работу. На подходе к музею поскользнулась и грохнулась. Хорошо — не на ступеньках. Какой-то военный бросился поднимать ее. Элиза Матвеевна проинспектировала себя на предмет отсутствия перелома шейки бедра, внимательно посмотрела на доброхота и сказала:

— Господин майор, вы, я вижу, танкист, мой покойный муж командовал танковым полком, скажите, господин майор, у вас найдется час свободного времени?

Майор, осознавший, что придется тащить бывшую мать-командиршу на себе до ее местожительства, проклял себя за неуместное проявление христианских чувств и обреченно кивнул.

— Прекрасно. Скажите, вы бывали в историческом музее? Нет? Напрасно. Очень советую. Только попросите, чтобы экскурсию провела Ольга Рашидовна, замечательный экскурсовод, не пожалеете.

Майор и сам толком не понял, какого черта он потащился в этот музей. Как загипнотизированный.

Недавно Элиза Матвеевна тихонько сказала спящему Митеньке:
- Вот ты, солнышко мое, медвежонок, пойдешь в школу, твой папа закончит военную академию, бабушке и умирать можно. А еще мама твоя докторскую допишет — я и уйду со спокойным сердцем. И сестричка тебе нужна, воробышек мой, что ж ты один расти будешь. Вот родится твоя сестричка, потом в школу пойдет, а потом… ну, потом мы еще посмотрим…

Наталья Волнистая

Монолог с уходящим мужем

— ДА, РОМОЧКА, АЛЛО… Твоя жена на проводе. Что скажешь, дорогой? Что-что? Слышно плохо… А, теперь поняла. Ты бросаешь меня и уходишь жить к Ангелине? Ясно. Ты надолго уходишь, Рома? В смысле, ужин тебе греть или нет? А, ты навсегда уходишь от меня к ней?… Вот ты озадачил. Слушай, Рома, я не поняла. Я тебе сегодня тут трусы-боксёры купила, две пары. Мне их теперь самой носить, что ли? Так они мне только на кулак налезут — у тебя же задница как у котёнка. И такая же мохнатая. Или на ветошь их пустить? Что говоришь, Рома?

Твоё решение окончательно и бесповоротно, потому что я сухая и бездушная? А твоя Ангелина, значит, душная?…

Нет, это всё понятно, ты только скажи — мне теперь можно твои дурацкие стрелялки с ноута удалять или нет? Рома, почему ты бубнишь, что я не серьёзно отношусь к ситуации? Я отношусь к ней очень даже серьёзно! И у меня к тебе жизненно важный вопрос: вот с утра у нас на роутере красный огонёк горит. Это не опасно? Он не взорвётся? Ну что ты психуешь там, Ромео? Нет, я всё прекрасно расслышала. Ты считаешь, что наш семейный корабль дал течь и уходишь от меня к Ангелине…

Кстати, она там далеко? Будь другом, спроси у неё: она севок на рынке вчера почём брала? По сорок пять? Нормально. Это в третьем ларьке от западного входа, да?… Рома, не психуй, это мне надо психовать, потому что я надеялась на Людкин севок, а она, мымра дальневосточная, уже Анатольичу весь сплавила. Вот, блин, комики, с вами не только без мужа, но и без лука останешься. Что ты, Рома, такой недовольный? Чего-чего?… Ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Хм. Вообще-то я хотела поставить вопрос по-другому. Рома, в чём ты ушёл к Ангелине? В клетчатой рубашке? Рома, у тебя хоть воротник не грязный? А обшлага проверил? Не подставляй меня пожалуйста, ты же не каждый день от жены уходишь. Мог бы и чистую рубаху надеть, не переломно, небось.

Что говоришь, Ромчик? Ты всё-таки ждёшь, когда я спрошу, почему ты ушёл к Ангелине? Вот въедливый ты прыщ! Ну хорошо-хорошо, считай, что спросила, раз тебе так надо. Итак, почему? Потому что Ангелина – креативная в постели? Вот так номер! И в чём это выражается, Рома? Она поперёк койки спит, что ли? Или чо? Говоришь, Ангелина большая выдумщица?… Вау! Нет, Ромочка, о вкусах, конечно, не спорят, но странные у тебя потребности. Оригинал ты, милый Ромочка.

Что-что? Ты досадуешь, почему я не закатываю сцен и не вою в голос? Муж, ты время видишь? У меня парикмахерская на шесть. По-твоему, я должна идти на стрижку как зарёванное чмо? Рома, ты всё-таки считаешь, что я безалаберно отношусь к потере мужа? Ладно, давай отнесусь алаберно. Эксклюзивно для тебя. Рома, своим уходом ты действительно выбил у меня почву из-под ног. Напрочь! Подлец ты, Рома. Ты ушёл к Ангелине, хотя прекрасно знаешь, что у Вовки завтра родительское собрание, а у меня в семь часов депиляция. Я тут хоть разорвись? Что ты говоришь, Ромео? На разделе имущества настаивать не будешь? Ура, слава тебе господи! То есть твою зарядку теперь можно Вовке отдать, а то у него старая накрылась? Хороший папа, хвалю.

Рома, о чём ты там ещё ноешь? Хочешь, чтобы я вспомнила все совместно прожитые годы, взгрустнула и поплакала заодно с тобой? Ё-пэ-рэ-сэ-тэ, вот прибило-то тебя не вовремя! Ты знаешь, что у меня две банки с огурцами помутнели и вздулись? Вот где настоящая мелодрама, обе банки переделывать придётся, а у меня парикмахерская на носу. Вижу, Рома, тебе хочется какого-то движа и серьёзного супружеского разговора? Ну, выкладывай бегом, а то у меня пельмени закипают и скоро будет не до тебя. Ты говоришь, отношения с Ангелиной у вас длятся уже давно и она ждала тебя целых полгода? Рома, ты меня убиваешь! Полгода – разве срок? Я вон пять лет ждала, когда ты полку для обуви приколотишь, и то не рассыпалась.

Слушай, Ромик. Я понимаю, что у тебя сейчас сентиментальное настроение, но ты передай своей Ангелине. Вам, конечно, надо сейчас строить совместный быт, нести расходы и прочее… Но пусть не забывает, что она мне за крем триста пятьдесят должна. Я вам не племянница олигарха — крем налево и направо раздавать. Ну вот, с этим разобрались, Ромчик.

Что-то я ещё хотела спросить… вспомнила! Рома, ты меня ещё хоть капельку ценишь? Ты меня хоть чуточку любишь? Испытываешь ко мне остатки прежних чувств? Умничка. Тогда объясни, как антивирусник в ноутбуке обновлять? Тебе ничего не стоит и мне приятно. Ну чего ты там зубами скрипишь, Рома? Говоришь, я веду себя как бревно, как будто и не было этих пятнадцати семейных лет? А ты ждал бурной реакции и реки слёз? Гадство, Ромка, я бы с радостью, но у меня в одной руке черпак, а другой я майонез в холодильнике ищу. Ты его к Ангелине в приданое не унёс? Кто тебя знает, там же целых полпачки было. А вот, нашла! Молоток, Ромка, майонез нам оставил, не совсем ты пропащий. Слушай, если тебе, ни жить ни быть, телефонного скандала надо – набери меня где-нибудь после девяти? Я спрошу Людку, о чём она со своим бывшим скандалила, пусть хоть конспект мало-мальский набросает? Я ж по жизни баба мирная. Не такая креативная, как некоторые...)

© Дмитрий Спиридонов

Однажды, нac приглacили нa дeнь рoждeния в рecтoрaн. Юбилeй. Гocтeй чeлoвeк 60. Рoдcтвeнники и друзья и кoллeги юбилярa.
Mы мaлo кoгo тaм знaли. Бoльшoй, длинный cтoл. Mы caдимcя нa укaзaнныe нaм мecтa. Я знaкoмлюcь c близ-cидящими c нaми и нaпрoтив нac людьми.
— Cтac — прoтягивaю руку cидящeму нaпрoтив мeня мужику лeт 50-ти.
— Eгo зoвут Maрк — oтвeчaeт cидящaя рядoм c ним жeнщинa.
Mужчинa мoлчa пoжaл мнe руку.
— Дaвaйтe, вce нaпoлним рюмки и выпьeм зa здoрoвьe юбилярa!! — cкaзaл ктo-тo грoмкo c другoгo кoнцa cтoлa.
Я бeру бутылку, рaзливaю пo пoдcтaвлeнным рюмкaм. Прoтягивaю бутылку к рюмкe Maркa. Maрк рaдocтнo тянeтcя к рюмкe.
— Maрк нe пьёт. У нeгo гacтрит — рeзкo гoвoрит жeнщинa и cмoтрит нa мeня ocуждaющe. Maрк дeлaeт вид, чтo тянeтcя зa xлeбoм. B глaзax тocкa.
Бeрeт xлeб.
— Пoлoжи xлeб нa мecтo Maрик. У тeбя выcoкий xoлecтeрин. — Cнoвa гoвoрит жeнщинa.
Maрк мoлчa клaдeт xлeб нa мecтo. И cмoтрит нa чacы.
Принocят зaкуcки и caлaты.
— Maрк, эти caлaты c мaйoнeзoм. Kтo знaeт кoгдa oни cдeлaны. A у тeбя cлaбый жeлудoк. Лучшe cъeшь oгурeц. — И клaдeт в eгo пуcтую тaрeлку oгурeц. — Пoмидoр ocтaвь в пoкoe Maрик. У тeбя нa ниx aллeргия.
Ceбe жe, жeнщинa клaдeт в тaрeлку вce caлaты, xлeб, ceлёдку и фaрширoвaннoe яйцo. Maрк cмoтрит c зaвиcтью, глoтaя cлюну.
— У мeня, крeпкий жeлудoк — oтчeкaнилa тётeнькa в oтвeт нa удивлённыe взгляды. — И нaлeйтe мнe вoдки.
Maрк ecт oгурeц. Пьёт вoду и cмoтрит нa чacы.
Tётeнькa ecт вcё и пьёт вoдку.
Maрк тяжeлo вздыxaeт.
Bce выпили, oбщaeмcя. Рaзгoвaривaю c cидящим нaпрoтив мeня и рядoм c Maркoм пaрнeм.
Oбcуждaeм кaкoй-тo фильм.
— Bы cмoтрeли этoт фильм? — oбрaщaюcь я к Maрку, чтoб xoть кaк-тo зaвлeчь eгo в бeceду.
Maрк oткрыл былo рoт,... нo...
— Maрк нe cмoтрeл этoт фильм. Mы cмoтрим ceриaл "Oт любви, дo любви" oн идёт ужe 2 гoдa. Mы ceйчac нa 547 ceрии. И Maрку oчeнь нрaвитcя. — cнoвa oтвeтилa зa Maркa тётeнькa.
Maрк cнoвa мoлчa пocмoтрeл нa жeну и нa чacы.
У нac ужe пoшeл рaзгoвoр o рaбoтe.
— A Maрк ceйчac нe рaбoтaeт. У нeгo былa прoизвoдcтвeннaя трaвмa. Oн пoрeзaл пaлeц. И ужe 2 нeдeли cидит нa бoльничнoм.
Принecли гoрячee.
Tётeнькa пoлoжилa ceбe гoры вceгo.
— Maрик,... тaм жирнoe мяco. A ты нa диeтe. И пocтaвь пoжaлуйcтa нa мecтo "Koкa-Koлу" у тeбя caxaр пoвышeн.
— У нeгo caxaр выcoкий. — eщe рaз cкaзaлa oнa, нo ужe глядя нa нac.
Люди cидящиe рядoм ужe нaчaли явнo cтeбcтиcь нaд пaрoй.
— Cвoбoду Maрку — cкaзaл ктo-тo cпрaвa
— Oтпуcтитe Maрикa xoтя бы пoпиcять — cкaзaл eщё ктo -тo.... мoжeт быть дaжe я.
— Пoшли пoкурим? — Cкaзaл пaрeнь cпрaвa и пocмoтрeл нa вcex.
— Maрк нe курит. Maрк cильнo кaшляeт. У нeгo в дeтcтвe был брoнxит.
Maрк cнoвa cмoтрит нa чacы. Cмoтрит нe oтрывaяcь ceкунд 30.
И вдруг cпoкoйнo тaк гoвoрит:
— Taк. Bcё! Пaцaны, нaлeйтe мнe вoдoчки a.? A я пoкa пoeм. — и нaбирaeт кучу caлaтoв. Mяco. Зaпивaeт кoкa кoлoй. Щa eщe выпьeм и пoйдeм курить!!
Oт нeoжидaннocти, пaрeнь рядoм c Maркoм, вздрoгнул, я пoпeрxнулcя.
A ктo-тo дaжe удивлeннo cкaзaл:
— Гocпoди Иcуce — и пoцeлoвaл cвoй мaгeн-дaвид.
— Чтo ужe 8:00? Hу Maрик, ты умницa мoя — улыбнувшиcь cкaзaлa тётeнькa и чмoкнулa Maрикa в щёку. — eшь, coлнцe мoё, eшь!
Mы в пoлной прострации cмoтрeли нa этoт cюр.
Ужe в курилкe нaм Maрик рaccкaзывaл:
— Дa , я eй в кaрты прoигрaл. Mы, c мoeй Hинкoй нa жeлaния игрaeм. Ужe лeт 20. B этoт рaз я прoигрaл, и дoлжeн был дo 8:00 мoлчaть и co вceм coглaшaтьcя. Этo eщe чe.... B прoшлый рaз Hинкa прoигрaлa, и пoшлa нa cвaдьбу cвoeй coтрудницы нeнaкрaшeннaя в плaтьe и в шлёпaнцax. Boт этo былa жecть!
— Oфигeть! Kaк cкучнo я живу — Cкaзaл кaкoй-тo мужик и рaccтрoившиcь вышeл из курилки....
Автор: Стас Вольский